Эрик Ли - Грузинский эксперимент: забытая революция 1918–1921 гг.

Впоследствии грузинский лидер так описывал отсталость уезда, в котором родился: «Жители Ланчхути и, вероятно, все гурийцы придерживались самых фантастических взглядов. Мир представлялся им населенным невидимыми существами, которые постоянно вредили людям и сбивали их с истинного пути. Что за существа? Демоны, черти, чудовища, упыри, инкубы, суккубы, ведьмы, колдуны и прочие» [10] Jordania R. All My Georgias. P.; N.-Y.; Tbilisi, 2012. Kindle edition, loc. 1364. Реджеб цитирует воспоминания своего отца. .

Как многие грузинские революционеры, включая Сталина несколькими годами позже, Жордания, чтобы вырваться из деревни, поступил в Тифлисскую [11] Тифлис – название столицы Грузии до 1936 г., когда она была переименована в Тбилиси. семинарию, готовившую священнослужителей. Но в голове юного Ноя уже зародились сомнения по поводу религии и монархии. Он читал нелегальную литературу и, как многие представители учащейся молодежи Российской империи, попал под влияние бунтарей-народников – предшественников современного социалистического движения в России. К тому времени народнические воззрения уже подвергались критике со стороны деятелей вроде Георгия Плеханова, познакомившего российскую общественность с трудами Карла Маркса. Начали читать эти работы и в Грузии. В 1886 г. в грузинском журнале «Театри» вышла одобрительная рецензия на второй том «Капитала». В Тифлисе можно было ознакомиться и с сочинениями Плеханова.

Со временем Ною стало ясно, что карьера священника ему вовсе не по душе, и он отправился в Польшу, чтобы выучиться на ветеринара. В Варшаве он познакомился с трудами Карла Каутского, которые оказали на него решающее влияние, окончательно подорвав веру в постулаты народничества. Жордания больше не считал, что спасение России придет от крестьянства, и приветствовал развитие капитализма в стране. Он также отверг народнические тезисы о том, что революцию возглавит интеллигенция, которой для этого нужно «пойти в народ»; и что новое социалистическое общество без труда возникнет из деревенской общины, минуя фазу современного капиталистического развития. «Впервые я осознал, – писал Жордания, – что русский социализм был глубоко утопическим и реакционным движением. Любая попытка воплотить его в жизнь отбросила бы нас назад, в варварство» [12] Цит. по: Lang D. A Modern History of Georgia. L., 1962. P. 124. .

В Варшаве молодой Жордания впервые в жизни оказался в обстановке, характерной для западных стран, и воочию увидел промышленный рабочий класс, которого почти не существовало в его бедной стране. Он также столкнулся с польским национализмом и антирусскими настроениями такой силы, какой ему не доводилось видеть в родной Грузии. Все это заставляло всерьез задуматься о революции, рабочем классе и национальном вопросе. «Покоренные страны прежде всего нуждаются в политической революции, – писал Жордания. – Сначала должна установиться демократия, и только потом через содействие экономическому прогрессу и широкую организационную работу мы сможем продолжить движение к революции социальной» [13] Ibid. .

Всего в нескольких словах Жордания выразил суть того, что впоследствии назовут «меньшевизмом», – системы взглядов, согласно которой в отсталых странах типа России или Грузии сначала нужно установить демократию и лишь затем ставить вопрос о социальной революции. Как отмечает историк Дэвид Лэнг: «Мысль о том, что демократический социализм удастся построить силами невежественных мужиков, казалась молодому Жордании крайне сомнительной» [14] Цит. по: Lang D. A Modern History of Georgia. L., 1962. P. 123. .

Жордания отверг и грузинский сепаратизм, так как считал, что русские, поляки и грузины должны объединить усилия для свержения царизма. Здесь он соглашался с Розой Люксембург, которая, вопреки большинству поляков, осуждала польский национализм. Неприятие сепаратизма среди грузинских социал-демократов было столь велико, что впоследствии свои выступления перед крестьянами они заканчивали словами: «Долой Грузию! Да здравствует Российская социал-демократическая рабочая партия!» [15] Kazemzadeh F. The struggle for Transcaucasia, 1917–1921. N.-Y., 1951. P. 14.

Во время пребывания в Варшаве Жордания основал социалистическую группу, работавшую среди проживавших там грузинских студентов. В их числе был его друг Филипп Махарадзе. Как и Жордания, он родился в Гурии (в 1868 г.), учился в Тифлисской семинарии и попал под влияние радикальных идей. Сотрудничество Жордании и Махарадзе продолжалось на протяжении многих лет, но прекратилось, когда последний присоединился к большевикам. В Варшаве Жордания также вел переписку с товарищами в Грузии, в частности, с Сильвестром Джибладзе и Игнатием Ниношвили, которым посылал революционную литературу.

В августе 1892 г. Жордания, которому к тому времени исполнилось 24 года, вернулся в Грузию. Здесь он и двое его близких друзей основали первую в стране марксистскую организацию под названием «Месаме-даси» («Третья группа»). Группа впервые собралась в декабре того же года в селении Зестафони (Западная Грузия), организатором выступил Ниношвили.

На тот момент она еще оставалась под влиянием народничества, и поначалу попытки Жордании убедить товарищей перейти на позиции марксизма не имели успеха. Тогда он написал работу под названием «Экономический прогресс и национальный вопрос», которая содержала всеобъемлющий анализ ситуации в Грузии с марксистских позиций. Представив этот текст на собрании группы в Тифлисе в феврале 1893 г., Жордания получил единодушную поддержку и выдвинулся в организации на руководящую роль. Но исполнить эту роль ему помешали обстоятельства.

Спустя всего девять месяцев после возвращения молодого радикала на родину он получил предупреждение, что власти знают о его деятельности и готовятся арестовать. В мае 1893 г. Жордания эмигрировал в Европу. Но нет худа без добра: за четыре года пребывания за границей он смог лично познакомиться со многими видными деятелями европейского социалистического движения.

В Швейцарии молодой грузинский марксист общался с русскими эмигрантами, в том числе с Георгием Плехановым и Верой Засулич. Спустя два года он прибыл в Париж, где повстречался с пламенным французским социалистом Жюлем Гедом и зятем Маркса Полем Лафаргом. Жордания побывал и в Штутгарте, где нанес визит Карлу Каутскому, ставшему ярым сторонником молодого грузинского социалистического движения.

«Каутский, – вспоминал Жордания, – произвел на меня глубокое впечатление своей скромностью, простотой, ясностью ума и огромной эрудицией». В Германии Жордания познакомился и с такой колоритной фигурой, как Александр Гельфанд – известный под псевдонимом Парвус, он впоследствии содействовал попыткам германского верховного командования подтолкнуть Россию к выходу из Первой мировой войны, используя большевиков во главе с Лениным. В 1897 г. Жордания поселился в Лондоне, где, подобно Марксу, регулярно посещал Британский музей. Британская столица произвела на грузинского социалиста благоприятное впечатление – так, в одной из своих заметок для тифлисских газет он описывал контраст между лондонским «бобби» и российским городовым.