Владимир Смирнов - «Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Запад, в общем, спокойно отреагировал на аннексию Германией Австрии в марте 1938 года. СССР был единственной страной, предложившей созвать по этому поводу конференцию, на которой были бы обсуждены меры по предотвращению дальнейшей агрессии Германии [88; 24]. Излишне говорить, что советское предложение осталось без ответа.

В одиночестве остался Советский Союз и осенью 1938 г., когда готов был прийти на помощь Чехословакии. 19 сентября 1938 г. президент Бенеш официально запросил правительство СССР, окажет ли СССР немедленную и действенную помощь Чехословакии, согласно имеющемуся между странами договору [70; 108]. 20 сентября Советская сторона подтвердила свои обязательства по договору. 21 сентября наркоминдел М. М. Литвинов заявил об этом с трибуны Лиги Наций. В этот же день СССР начал выдвижение к государственной границе предназначенных для помощи чехословакам крупных группировок войск [70; 108-109]. Но Чехословакия была предана Западом. Франция не выполнила свои обязательства по пакту. Обратиться же напрямую за помощью к Советскому Союзу чешское правительство не рискнуло. Советов оно боялось больше, чем нацистской Германии, и всякие отношения с СССР считало второстепенными по значимости. Это не пустое утверждение. Увы, это действительная позиция чехословацкого руководства. Вот что говорил президент Бенеш в беседе с послом Великобритании Ньютоном ещё в мае 1938 года:

«… Отношения Чехословакии с Россией всегда имели и будут иметь второстепенное значение, они будут зависеть от отношений Франции и Великобритании. Только наличие франко-русского союза сделало возможным современный союз Чехословакии с Россией. Если же, однако, Западная Европа отвернётся от России, Чехословакия также от неё отвернётся» [70; 112].

А вот текст донесения полпреда СССР в Чехословакии С.С. Александровского в Народный комиссариат иностранных дел от 1 октября 1938 года (Мюнхенский сговор уже стал свершившемся фактом):

«Гусарек (генерал чехословацкой армии и член правительства) сообщил мне дополнительно, что на заседании совета министров было ясно и точно сформулировано также такое утверждение: в Мюнхене Гитлеру удалось убедить Чемберлена и Даладье, что в данной ситуации большую опасность для мира в Европе представляет не он, а СССР, который объективно является большевистским форпостом и может сыграть роковую роль поджигателя новой войны. Следовательно, это убеждение явилось не формальным, а фактическим основанием для создания блока четырёх против СССР. Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться, и из-за этого начнётся война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия, так или иначе, будет вычеркнута с карты Европы. Эти утверждения сыграли прямую роль в деле принятия правительством прямого решения…» [70; 110].

Что ж? «Горе тебе земля, если царь твой – слепец».

События середины марта 1939 года, т.е. прекращение Германией существования Чехословакии как таковой, события, опять не вызвавшие практически никакой отрицательной реакции Запада, почему-то задели «за живое» именно СССР, хотя ему-то, казалось бы, чего вмешиваться? Ему никто не угрожает, Чехословакии он уже ничего не должен. Но Советская страна выступает против действий Германии и опять оказывается в «гордом одиночестве». Правительство СССР официально заявляет в своей ноте:

«[…]4. При отсутствии какого бы то ни было волеизъявления чешского народа, оккупация Чехии германскими войсками и последующие действия германского правительства не могут не быть признаны произвольными, насильственными и агрессивными.

5. Вышеприведённые замечания относятся целиком и к изменению статута Словакии в духе подчинения последней Германской империи, не оправданному каким-либо волеизъявлением словацкого народа.

6. Действия германского правительства послужили сигналом к грубому вторжению венгерских войск в Карпатскую Русь и к нарушению элементарных прав её населения.

7. Ввиду изложенного Советское правительство не может признать включение в состав Германской империи Чехии, а в той или иной форме также и Словакии, правомерным и отвечающим общепризнанным нормам международного права и справедливости или принципу самоопределения народов.

8. По мнению Советского правительства, действия германского правительства не только не устраняют какой-либо опасности всеобщему миру, а, наоборот, создали и усилили такую опасность, нарушили политическую устойчивость в Средней Европе, увеличили элементы ещё ранее созданного в Европе состояния тревоги и нанесли новый удар чувству безопасности народов» [70; 129-130].

В чем же мы можем упрекнуть до сего момента Советский Союз? Разве он создавал условия, при которых агрессор «поднял голову» и набрался сил? Разве он «сквозь пальцы» смотрел и бездействовал, когда агрессор совершал свои первые захваты и наглел прямо-таки на глазах? Разве он фактически развалил уже создававшуюся в Европе систему коллективной безопасности?

Тут, пожалуй, и предвзятые западные историки никаких обвинений СССР выдвинуть не могут. Зато их эпигоны «местного разлива», наши «ура-демократы», переплюнули своих «учителей». Оказывается, о, господи, кошмар какой, в СССР «ковался фашистский меч»! Не больше – не меньше. Под таким хлестким названием вышла в 1992 году книга-разоблачение Ю.Л.Дьякова и Т.С.Бушуевой. Подобная «сенсация» в то время прошла спокойно, без возражений. Право же, мелочь, когда тут пакт Молотова-Риббентропа, агрессивные замыслы СССР, энкэвэдешники в заградотрядах и уголовники – победители немцев.

Скажем так, тема интересная и серьезная, достойная отдельного исследования. Шаги в этом направлении уже делаются (см., например, работу А.Байкова «Военно-промышленное сотрудничество СССР и Германии – кто ковал советский меч?»). Здесь мы дадим лишь небольшой очерк по данному вопросу.

Под «выковкой фашистского меча» в СССР подразумевается военно-техническое сотрудничество Советского Союза и Германии в 20-х – начале 30-х годов.

Планы этого сотрудничества, начавшегося уже в конце 1920 года, первоначально, действительно, были очень внушительными. Поскольку единого советско-германского договора по вопросам военного сотрудничества, скорее всего, никогда не существовало, то возможно лишь с большой долей вероятия догадываться, что планировалось германским и советским руководством в этой сфере. Анализируя воплощенные в жизнь и оставшиеся нереализованными соглашения, можно прийти к выводу, что изначально немцы планировали почти полностью перенести промышленные мощности, производящие запрещенную Версальским договором продукцию, на территорию Советской России. Тем самым достигались одновременно две цели – перевооружение РККА в соответствии с последними европейскими достижениями и создание тайного арсенала для рейхсвера. Произведенное оружие предполагалось хранить на советской территории и пустить в ход в случае, если возникнет необходимость, и новая война станет неизбежной [4; 236-237].