Валерий Гущин - Афины на пути к демократии. VIII–V века до н.э.

Проведенный выше анализ персонального состава архонтов позволяет высказать несколько предположений. С одной стороны, мы видим среди архонтов представителей достаточно влиятельных фамилий – Филаидов, Алкмеонидов. Первые даже чаще других встречаются среди архонтов. Это наверняка является свидетельством влияния Филаидов. Но говорит ли это о значимости самой должности? Бросается в глаза то, что среди упомянутых персонажей почти не встречаются известные люди. Большую известность получили как раз те, кто не имел отношения к должности архонта, – например, Фринон, Драконт. Создается впечатление, что архонты-эпонимы были скорее номинальными лидерами, нежели действительно влиятельными политиками. Поэтому мы считаем возможным присоединиться к мнению тех исследователей, которые полагают, что значение должности архонта в рассматриваемый период едва ли было велико. Годичная магистратура вряд ли могла стать политически значимой должностью. Хотя архонты могли быть лидерами аристократических гетерий (подобно Мегаклу, подавлявшему мятеж Килона, о чем будет сказано ниже), мы полагаем, что эта магистратура, скорее всего, была начальной ступенью в политической карьере, поскольку открывала путь в ареопаг [111] Sealey R. Regionalism… P. 167; Badian E. Archons and strategoi… P. 1–34. С. Хэмфриз высказывает предположение, что архонты в 20-х годах VI в. до н. э., т. е. при Писистратидах, были еще достаточно молодыми людьми ( Humphreys S.C . Op. cit. P. 521, n. 2). Однако она не исключает, что это было особенностью только данного периода. .

Быть может, большей властью располагали представительные или коллегиальные органы, скажем, народное собрание или ареопаг? О народном собрании, повторимся, мы практически ничего не слышим вплоть до реформ Солона. Можно лишь предполагать его существование [112] И.Е. Суриков полагает, что народное собрание не играло значительной роли вплоть до реформ Солона. Кроме того, оно, по его мнению, охватывало не весь гражданский коллектив ( Суриков И.Е. Античная Греция. Политики в контексте эпохи. М.: Наука, 2005. С. 108). . Что же в таком случае оно могло представлять собой? Известно, что в более позднее время голосование производилось по филам. Если бы так было до реформ Солона, то, как нам представляется, мы знали бы о филах чуть больше. Между тем сохранившаяся традиция содержит значительно больше информации о фратриях. В качестве примера можно указать на законодательство Драконта, в котором роль фратрии была достаточно велика [113] Напомним, что здесь комиссия из десяти членов фратрии, избранных из числа благородных, должна была решать вопрос о доступе в страну человека, совершившего преступление ( IG I 3 103). . Следовательно, если предполагать существование народного собрания до реформ Солона, резонно допустить, что афиняне голосовали по фратриям. А принимая во внимание предположение о взаимосвязи процессов появления аристократии и выделения фратрий в рамках фил, можно предположить, что влияние аристократии было подавляющим.

Если сказанное нами верно, не вызывает удивления, что демос действительно был отстранен от управления делами государства, т. е. роль народного собрания была ничтожна. В подтверждение этого упомянем ранее приведенный пассаж «Афинской политии», согласно которому демос «ни в чем… не имел своей доли» ( Arist. Ath. Pol. 2. 2). Последнее следует понимать как указание на политическое бесправие демоса. Роль народной массы, принимающей политические решения, обнаруживалась лишь время от времени – в моменты обострения политической борьбы или во время стихийных сходок вооруженного народа. Так было, в частности, в период подавления заговора Килона. Фукидид рассказывает, что афиняне, утомленные долгой осадой, разошлись по домам, обязав девятерых архонтов вести осаду и снабдив их неограниченными полномочиями (ἐπιτρέψαντες τοῖς ἐννέα ἄρχουσι τήν τε φυλακὴν καὶ τὸ πᾶν αὐτοκράτορσι διαθεῖναι) ( Thuc. I. 126. 8). В последних словах слышатся отзвуки политического, коллегиально принятого решения. Сообщество осаждавших Килона вооруженных афинян превратилось, по-видимому, в импровизированное народное собрание [114] Так же будет и в момент назначения Солона лидером похода на о. Саламин. См. об этом: Gou š chin V. Pisistratus’ Leadership in A.P.13.4 and the Establishment of the Tyranny of 561/60 B.C. // CQ. 1999. Vol. 49. Nо. 1. P. 16, n. 18. Р. Сили, говоря о времени правления Тридцати тиранов, замечает, что сходка вооруженных людей легко могла преобразоваться в политическое собрание ( Sealey R. The Athenian Republic. Democracy or the Rule of Law? University Park; L.: Pennsylvania State University Press, 1987. P. 96). . Но это было скорее исключением, нежели правилом. Спонтанно возникавшие народные сходки превращались в импровизированные народные собрания лишь в экстраординарных случаях.

Больший политический вес мог иметь в этот период ареопаг ( Arist. Ath. Pol. 8. 2). До реформ Солона в руках ареопагитов были сосредоточены наиболее значимые властные полномочия. Ареопаг, как было сказано выше, мог контролировать не только процесс назначения высших должностных лиц, но и их деятельность. Удивляет, впрочем, то, что ни одно сколько-нибудь значимое событие этого времени не было связано с ареопагом [115] Некоторые исследователи считают, что основными функциями ареопага были не политические, а религиозные и судебные (см., например: Hignett C. Op. cit. P. 89 ff.). В последнее время высказывается мнение о том, что полномочия ареопага до реформ Солона едва ли были значительными ( Wallace R.W. The Areopagos Council… Р. 14). Д. Стоктон, наоборот, полагает, что ареопаг как единственный постоянно действующий орган был наиболее значимым ( Stockton D. The Classical Athenian Democracy. Oxford: Oxford University Press, 1990. Р. 29). .

Сказанное выше наводит на мысль о том, что искать наиболее влиятельный институт или магистратуру в архаический период едва ли оправданно. Скорее всего, реальная политическая власть осуществлялась неформально , т. е. вне политических институтов. Ею обладали представители наиболее знатных или влиятельных кланов или семей, опиравшиеся на собственные политические группировки ( гетерии ). Обращают на себя внимание слова Аристотеля о том, что в олигархических режимах избрание на высшие государственные должности было обусловлено большим имущественным цензом или принадлежностью к аристократическим гетериям ( Arist. Pol. V. 1305 b 30–35). Следовательно, необходимым условием политического влияния была принадлежность к доминирующей политической группировке – гетерии [116] См., например: Donlan W. Chief and Followers in Pre-State Greece // From Political Economy to Anthropology: Situating Economic Life in Past Societies. Montreal; N.Y.: Black Rose Book, 1994. P. 34–51. Во времена Гомера гетерия была одной из основных политических ячеек общества, а также важнейшим инструментом влияния и престижа (Ibid. P. 39). См. также: Фролов Э.Д. Сообщества друзей // Альтернативные сообщества в античном мире. СПб.: СПбГУ, 2002. С. 16 и сл. .