Алмаз Браев - Ремид. Государственник

Рефажная петля расширенная – наличие зеротной петли (феодальных каст). Первая фаза: соблазнение традиционного населения модными товарами, быстрой выгодой и перспективой быстрого возвышения. Культурный кризис. Люмпенизация научной, культурной аристократии. Неуважение к учителям. Вторая фаза: Экономический кризис. Протест зерефов, зеремидов, зере, молодых рефагов против традиционной элиты. Требование равенства возможностей, отмены любых ограничений.. Манипуляция третьим лицом зерефами, зеремидами, зере, молодыми рефагами – физическим большинством населения с целью смещения традиционной элиты – зеротов, ремидов. Майдан. Желание зерефов, зеремидов, зере доминировать без любой степени соответствия кандидатов на авторитет: высокую должность, почет, славу. Минута славы. Могут все.

Зелот – сверхчеловек.

Сложилось мнение, что при автократии и диктатуре партии народ ничего не решает.

Так ли это?

Это неверное поверхностное мнение. И самый первый вопрос – откуда это правительство и сам автократ взялись? Ну не с небес же упали на эту точку земли, где правит автократ со своими людьми. Не с облаков, не с луны.

Эти люди являются производными народного выбора, который не происходит официально, то есть прямо, чтобы все видели, как это происходит на лицемерных демократических выборах. Это выбор интимный, семейный, этот выбор делает каждый глава семейства и его жена с детьми. Никто же не заявляет дома отцу, я за тебе голосовал, я тебя выбирал. Любовь уважение не любят посторонних лишних криков. Это выбор культурный, это выбор добровольный. Мы не выбираем своих родителей. Если бы мы выбирали, как это требуют либеральные методички, то род людской пресекся бы еще до библейских времен. Мы выбираем объективно, мы выбираем притяжением.

Но в одном случае это хорошо, когда это происходит в семье. Но как же получается, что на улице или в каком-либо общественном месте нам не нравится наш правитель? Мы любим своего отца беззаветно и самозабвенно, если конечно он этого заслуживает. Даже если не заслуживает, традиция, культура народа нас обязывает показывать уважение. Даже самому бездарному и бестолковому отцу. Это наш долг уважать стариков. Так жили наши предки, так живем и мы.

Но вот официальные люди растягивают плакат. На нем написано «Слава отцу нации!» Любят ли они его на самом деле или выражение любви обязательно, как ношение галстука у чиновников? Любят они своего покровителя и отца родного или нет, но это культура такая. Если они проявят свою независимость и самостоятельность, система их исторгнет, как исторгает вулкан пепел из кратера. Вот так и родители не любят слишком самостоятельных и строптивых сыновей. Вот так и общество недолюбливает сомнительных личностей.

Любой человек, претендующий на власть должен показать, что он подчиняется обществу, более того усыпить бдительность и эгоизм каждого. Отсюда всеобщая нелюбовь к так называемым личностям, а еще точнее нелюбовь к талантам. Как дурнушки ненавидят красавицу всем сердцем, так и традиционные люди подозревают личность в воровстве любви. Одаренный человек еще ничего не сделал, а вокруг него уже создается молва, что он враг народа. Что он враг государству, враг отцу. Зерефы, зеремиды, даже ремиды из-за конкуренции за сосцы общества сделают все, чтобы «родители» видели только их преданные лица. Так преданность и желание угодить выходят у традиционного народа вперед. Начинается отрицательная селекция.

«Мне не нравится, когда люди убивают, но если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя сдержать, мы не будем им мешать… Народная милиция должна быть на стороне хунвейбинов, объединиться с ними, сочувствовать им, информировать их…»

Се Фучжи, министр общественной безопасности КНР, 1966 г.

Итак, правило первое – взять власть. Пусть она валяется на дороге, часто такое бывает, пусть на пути к власти тернии, кто власть берет, тот может долго и счастливо править. Все традиционные народы в истории преклонялись перед властью, послушно выполняли ее приказы и даже обожествляли. Главное, это власть взять. Власть божественна. Сам традиционный народ тут слепой. Признает любого властного божка. Этим, кстати, часто пользуются даже сегодня. Правитель может назначить временно кого то вместо себя, а затем снова путем демократических выборов вернутся на прежнее место. Такая рокировка наверху возможна не у всех, а именно у традиционных народов, которые власти верят. Стоят и молчат во всяком случае. Не сказать уже, что верят слепо, но это культура такая – верить власти. Ведь власть вся – от Бога!

Значит ли это, что лидеры главных советских коммун Каменев и Зиновьев и соперники Троцкого рассчитывали на такой эффект? Мы возьмем власть. А дальше народ признает в нас преемников Ленина. Кстати, относительно неплохой вариант для СССР. Во всяком случае предполагает возвращение внутрипартийной демократии. Ну в этом деле настоящему интеллектуалу вернуть себе власть, не представляется несбыточными надеждами. Здесь было необходимо отменить решение X съезда ВКПб 1921 года о необходимости крепить дисциплину и запрещавшую внутрипартийные дискуссии – на это решение потом будут опираться люди Сталина, чтобы расправиться с оппонентами. Но ведь, когда принималось это решение, шла гражданская война. (Но зеремидная война вечная, даже если ее буквально нет, у зеремидов она есть всегда, даже во сне и спячке наличествует)

Зиновьев и Каменев – ремиды, отличная альтернатива!

А ремиды это всегда творческое начало, допущение критики и интеллигентская рефлексия насчет собственных ошибок (У зеремида нет рефлексии, есть только комплексы). С ремидами у СССР возникали неплохие перспективы. Самое главное отмена практики «давай – давай», даешь результаты любой ценой, – командно-административный стиль руководства был бы отброшен прозапас. Ремиды – это творческое начало и такой же подход к каждой проблеме. Ремиды не друг друга критикуют, поддерживают, стараются исправиться, если вникают в свои ошибки. Ремиды проявляют принципиальность, и нет принципиальней людей, но исключительно и только во имя закона и во имя высокой цели. Ремиды – лучшие представители аппарата принуждения – государства. И уж лучше бы они принуждали своим примером, уж тем, что не воровали бы. И, уж тем более, ремиды не изводят друг друга физически, за исключением разногласий разве что на уровне веры. Вера ремидов – это само государство. И язык расстрелов – это не их язык общения. Язык убеждения, служения народу. Раньше были дворяне, офицеры – люди чести. Вот точно такие же ремиды, но без родословной и погон. Когда нет никаких других решений, ремиды попытаются даже договорится, сделают последнюю попытку примирения (другое дело безполутональные и возбудимые зерефы, которые всегда общаются резко, как на природе, как на охоте, зерефы определяют быстро: друг-друг, враг – враг и посередине ничего нет. Только инстинкты. Отсюда же и враги народа, отсюда и пули, как стрелы во врагов конце раздора. Если подобному народу дать волю, он начнет искать свою истину, первым делом в этом поиске он найдет виноватых, то есть своих врагов найдет. И не факт, что врагом не окажется земляк, сосед или вчерашний товарищ по учебе. Самыми последними врагами пойдут: отец, брат и прочая родимая «мелочь». (Но для возбуждения народного поиска виноватых на вершину преклонения должен подняться, еще раз, зеремид. Как только он столкнется с первой же проблемой, он включит свой народный мозг и призовет народ помочь ему в борьбе с личными врагами без разного «творчества» и рефлексии сомнения. Для зеремида нет такого сомнения, нет рефлексии, его беспокоят только комплексы. В этом смысле толпа тоже часто прикрывается религией, традицией, даже патриотизмом, но в себе хранит тайну внутреннего зуда и комплексы внутреннего самопрезрения. Но, еще раз, выбирают те, кого физически больше. Они и выбрали не очкариков, а Сталина). Но кто бы не был виноватый, он будет необязательно врагом настоящим. Он будет больше напоминать стрелочника, всем своим жалким видом напоминая, что он есть жертва слепых, озлобленных людей.