Анна Колчина - Когда «корона» тяжела: цифровые медиа в эпоху пандемии

11 марта 2020 ВОЗ объявила пандемию коронавируса. С 15 марта 2020 и до отмены режима самоизоляции в Москве 8 июня 2020 на свой странице в Facebook я стала вести «карантинные телехроники» (хештег #карантинсмедиа, в тексте ниже эти посты из моего аккаунта приведены более мелким шрифтом), несколько раз в неделю фиксируя реакции людей и многих закрывшихся институций, на наших глазах превратившихся в «я-медиа» вещателей.

Происходящее в эти два с половиной месяца с/на ТВ важно было зафиксировать по нескольким причинам:, в тексте ниже

– граждане, государства и медиасистемы, как важнейшая часть глобальных и национальных коммуникаций, оказались в принципиально новой ситуации – ситуации инфодемии;

– во время повсеместных локдаунов и карантинов, когда сотни миллионов людей участвовали в глобальном эксперименте жизни «на удаленке» (работа, образование, досуг), произошел существенный всплеск интереса к ТВ по сравнению с постоянно падающим на протяжении предыдущих нескольких лет телесмотрением (время просмотра ТВ в первый месяц каникул-изоляции в России увеличилось на 25%, по данным апрельского Медиаскопа);

– два первых федеральных канала – универсальные с точки зрения программирования, – в основном, имеют дело со взрослой и пожилой аудиторией, которая оказалась наиболее уязвимой для болезни и испытывала повышенный стресс из-за карантинных мер (запреты, изменения распорядка и образа жизни, одиночество, невозможность освоить цифровые предписания и инструменты);

– телевидение, которое не может «встать на паузу», «с колес» осваивало гибридные форматы, меняло программную сетку и лица, масштабно включало в эфир домашние стримы отправленных на удаленку ведущих и корреспондентов, демонстрировало «сетевое творчество масс» и контент многих культурных институций, закрывшихся для посещений, а также марафоны, акции, концерты в поддержку врачей и уязвимых групп населения.

Был и антропологический интерес – через несколько месяцев после «первой волны» посмотреть на собственную оптику периода высокой неопределенности. Став «наблюдателем наблюдателей» с естественным ограниченным сектором обзора, попробовать сравнить «коды» первой реакции на репрезентируемое в новостях и общественно-политических телевизионных форматах с уже более-менее выработанным телевидением «кодом» на вызов «инфодемии» спустя полгода.

Думается, этот гибридный формат сетевых хроник – посты в фейсбуке с последующим научным комментарием, – в каком-то смысле, тоже отражение нашего пересобираемого времени.

«Хроники» разделены условно на два периода: с объявления пандемии ВОЗ 11 марта и до объявления «режима самоизоляции» в Москве 30 марта; и собственно время карантина – с 30 марта до снятия режима 8 июня.

Прежде, чем анализировать трансформацию «повестки дня» и то, как менялся экранный язык информационного и общественно-политического вещания основных федеральных каналов, важно зафиксировать информационный фон конца февраля – первой декады марта (до того, как в мире была объявлена пандемия, а в столице России уже стало невозможно не сообщать о стремительном увеличении случаев заражения).

«Совсем обнулели»

До начала марта в эфире было не особенно нервно. Скорее, даже спокойно. Да, в новостях уже показывали обезлюдевший Ухань, «ад» в городских больницах, дезинфекцию города с вертолетов (Время, 26. 01. 2020) и задержания коронопранкеров в Москве, которые пугали пассажиров в метро и подшучивали над согражданами, облачившись в костюмы химзащиты (Время, 10.02.2020). В дневных шоу с конца января в студиях со зрительской массовкой начали обсуждать новый коронавирус.

Темы типичного коронавирусного блока дневного эфира этого периода связаны с: а) осторожным предуведомлением Минздрава об опасности – «биологическая угроза здоровью Россиян» / принимаются меры / на границе с Китаем меры усилены; 2) конспирологическими версиями искусственного происхождения заболевания, которые высказывают эксперты-неспециалисты, не верящие в «очередной вирус»: «красивое название» коронавирус – это «испытание нового биологического оружия»; «свиным и птичьим гриппом» тоже занимались «знатоки геномного пасьянса»; «китайский вирус» можно сравнить с «ментальным вирусом Греты Тумберг»; «нет разницы между беспилотником и летучей мышью» и т.д.; 3) первыми попытками врачей и инфекционистов – пока не многочисленных – как-то объяснить происходящее: «природе не нужно ничего помогать создавать – это коронавирус с высокой мутацией», «не надо путать коронавирус и грипп» (Время покажет, 22.01.2020).

Но все-таки главной темой и новостей и ток-шоу вплоть до середины марта была тема обсуждения поправок в Конституцию и «обнуления» президентского срока. 10 марта 2020 в телеэфире и в сетях развернулась многоактная трансляция зрелища из Госдумы, где во втором чтении рассматривались поправки в Конституцию. В ходе обсуждения слово попросила депутат от «Единой России» Валентина Терешкова, которая крайне редко выступает в Госдуме (спикер Володин даже заметил, что на «его памяти вообще впервые»). Первой в мир женщине-космонавту представили право призвать как-бы колеблющегося лидера к новому президентству. Легендарная Терешкова, выступавшая еще перед Брежневым, как «родина-мать» представила стране ее прошлое будущее. Она призвала «или вообще убрать ограничения по числу президентских сроков в Конституции, или ‹…› заложить в законе возможность для действующего президента вновь избираться на эту должность, уже в соответствии с обновленной Конституцией» (Вести, 10.03. 2020). Путин приехал в Госдуму без опоздания (что само по себе подчеркивает значительность момента) и лично выступил перед депутатами.

Таким образом, два месяца коронавирус состязался за внимание публики в эфире новостей и общественно-политических программ с «поправками» и «обнулением срока» действующего президента. «Совсем обнулели». Шутки про «обнуление» сроков и «обнуление» коронавирусом в социальных медиа стали сливаться. Острословы в сетях шутили: коронавирус побеждает, но поправки не сдаются.

После 10 марта федеральный эфир уже лихорадило. Стали чуть более сдержанными ведущие дневных ток шоу. Новое вечернее разговорное шоу ДокТок начали приспосабливать к серьезным разговорам со специалистами. Произошло это в течение нескольких недель, первые тематические коронавирусные эфиры чередовались с «мирными» темами (например, Гордон вместе с астрологами и учеными-скептиками могли еще обсуждать тему «ретроградного Меркурия» и моду на новый мистицизм). Советы и предупреждения врачей-инфекционистов в выпусках новостей постепенно передвигались на вторую-третью позицию, опережая в верстке сообщения о скоростном одобрении поправок регионами, Советом Федерации и отправкой документа в КС. 14 марта глава Совета Федерации В. Матвиенко заявила, что эпидемия, по ее мнению, не помешает всенародному голосованию по поправкам в Конституцию 22 апреля и уже тем более – празднованию Дня Победы 9 мая (Интерфакс), хотя выпуски новостей этого дня уже открывались словами о признании коронавируса «обстоятельством непреодолимой силы», введением все более жестких мер по стране, переводом школьников на дистанционное обучение и введением режима самоизоляции для тех, кто «живет под одной крышей с недавно вернувшимися из стран, где бушует Ковид 19». В эти же дни в некоторых сетевых эфирах (Известия/ РБК) еще ссылались на слова некоего психолога, который объяснял, почему россияне не боятся вируса, связывая бесстрашие сограждан с бандитизмом 90-х и кризисом 2008-го. В конце февраля представители китайского посольства в России еще обвиняли российские СМИ в применении некорректных формулировок при публикации информации о коронавирусе. К примеру, в новостях его нередко называли «уханьским» или «китайским», но тему того, что Китай – родина эпидемии и намеки на ответственность Китая за пандемию коронавируса, которые еще прорывались в конце января, к концу февраля уже явно микшировались.