Эстер Дюфло - Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности

Кард не обнаружил никакой разницы, ни сразу после прибытия иммигрантов, ни спустя несколько лет; появление мариэлито никак не повлияло на заработную плату местных жителей. Такой же вывод был получен и после особого рассмотрения заработной платы тех кубинских иммигрантов, которые прибыли до этого эпизода и, очевидно, по своим характеристикам наиболее походили на новую волну беженцев, а значит, негативное воздействие этого притока в первую очередь должно было сказаться именно на них.

Данное исследование стало важным шагом на пути к тому, чтобы получить надежный ответ на вопрос о воздействии миграции. Майами не был выбран благодаря своим особым возможностям занятости; просто это самый близкий для кубинцев американский порт. Мариэльский исход произошел неожиданно, поэтому у работников и фирм не было возможности отреагировать на него, по крайней мере в коротком периоде (у работников – переехав в другое место, у фирм – расширив производство). Исследование Карда оказало большое влияние, благодаря как принятому им подходу, так и сделанным выводам. Оно впервые показало, что модель спроса и предложения не всегда может напрямую применяться к иммиграции.

Неудивительно, что это исследование вызвало оживленную дискуссию, с несколькими раундами опровержений и контропровержений. Возможно, ни одна другая эмпирическая работа по экономике не порождала столько страсти и споров. Джордж Борхас, давний критик исследования Мариэльского исхода, является активным сторонником политики по недопущению малоквалифицированных мигрантов. Борхас провел новое исследование мариэльского эпизода, включив в него большее число городов для сравнения и уделив особое внимание мужчинам нелатиноамериканского происхождения, бросившим среднюю школу, на том основании, что они являются той группой, на которую необходимо здесь обратить особое внимание [37] George J. Borjas, “The Wage Impact of the Marielitos : A Reappraisal,” Industrial and Labor Relations Review 70, no. 5 (February 13, 2017): 1077–1110. . На основе своей выборки Борхас обнаружил, что заработная плата в Майами начала резко падать после прибытия мариэльских беженцев, по сравнению с тем, что происходило в других городах. Однако затем данные были еще раз проанализированы заново, что снова привело к противоположным выводам, если включить в выборку бросивших среднюю школу мужчин-латиноамериканцев (сравнение которых с кубинскими мигрантами представляется более очевидным, но которые были опущены Борхасом по некоторой причине), а также женщин (которые также были опущены Борхасом без явного объяснения) [38] Giovanni Peri and Vasil Yasenov, “The Labor Market Effects of a Refugee Wave: Synthetic Control Method Meets the Mariel Boatlift,” Journal of Human Resources 54, no. 2 (January 2018): 267–309. . Более того, этот анализ показал также, что беженцы не оказали никакого воздействия на уровень заработной платы или занятости в Майами, если сравнивать этот город с другими городами со сходными тенденциями в данной сфере [39] Ibid. . Борхас, однако, остается при своем мнении и дискуссия о Мариэльском исходе продолжается [40] George J. Borjas, “Still More on Mariel: The Role of Race,” NBER Working Paper 23504, 2017. .

Если вы не совсем уверены, что делать со всем этим, то вы не одиноки. Откровенно говоря, разрешению дискуссии не помогает и то, что ее участники упорствуют в своем мнении, которое, как представляется, зависит от их политической позиции. В любом случае, кажется неразумным связывать будущее миграционной политики с одним эпизодом, произошедшим тридцать лет назад в одном городе.

К счастью, работа Карда вдохновила ряд других ученых найти подобные эпизоды, в которых мигранты или беженцы без предупреждения и бесконтрольно отправлялись в определенное место. Так, существует исследование репатриации во Францию алжирцев европейского происхождения после приобретения Алжиром независимости в 1962 году [41] Jennifer Hunt, “The Impact of the 1962 Repatriates from Algeria on the French Labor Market,” Industrial and Labor Relations Review 45, no. 3 (April 1992): 556–572. . В другом исследовании рассматривается влияние массовой иммиграции из Советского Союза в Израиль после того, как Советский Союз снял ограничения на эмиграцию в 1990 году, что увеличило население Израиля на 12 % в течение четырех лет [42] Rachel M. Friedberg, “The Impact of Mass Migration on the Israeli Labor Market,” Quarterly Journal of Economics 116, no. 4 (November 2001): 1373–1408. . Еще одно исследование посвящено воздействию большого притока европейских иммигрантов в Соединенные Штаты в эпоху великой миграции (1910–1930) [43] Marco Tabellini, “Gifts of the Immigrants, Woes of the Natives: Lessons from the Age of Mass Migration,” HBS Working Paper 19-005, 2018. . Во всех этих случаях ученые обнаружили очень незначительное неблагоприятное воздействие на местное население. На самом деле иногда последствия были положительными. Например, европейские мигранты в Соединенные Штаты увеличили общую занятость среди местного населения, повысили вероятность того, что коренные жители станут мастерами или управляющими, а также способствовали росту промышленного производства.

Аналогичные свидетельства существуют также и о воздействии недавнего притока беженцев со всего мира на коренное население в Западной Европе. Особенно интригует исследование, посвященное Дании [44] Mette Foged and Giovanni Peri, “Immigrants’ Effect on Native Workers: New Analysis on Longitudinal Data,” American Economic Journal: Applied Economics 8, no. 2 (2016): 1–34. . Дания примечательна во многих отношениях, в частности там ведется подробный учет данных о каждом жителе страны. Исторически сложилось так, что беженцев отправляли в разные города без учета их предпочтений или способности найти работу. Все, что имело значение, это наличие государственного жилья и административных возможностей помочь им привыкнуть к окружающей обстановке. Большой приток беженцев, произошедший между 1994 и 1998 годами из таких разных стран, как Босния, Афганистан, Сомали, Ирак, Иран, Вьетнам, Шри-Ланка и Ливан, был более или менее случайным образом распределен по всей Дании. В 1998 году политика административного размещения была отменена, и мигранты чаще всего стали отправляться туда, где уже живут представители их этнической группы. Поэтому новые мигранты из, скажем, Ирака, сосредоточиваются в тех местах, где их предшественники обосновались более или менее случайно. В результате в некоторых местах в Дании оказалось намного больше мигрантов, чем в других, и это объясняется только тем, что в некоторый момент между 1994 и 1998 годами там существовали свободные площади для их размещения.

Вывод, к которому приходит это исследование, аналогичен предыдущим. При сравнении динамики заработной платы и занятости менее образованного местного населения в тех городах, которые подвержены случайному притоку мигрантов, с другими городами, никакого негативного воздействия обнаружено не было.

Все описанные исследования говорят о том, что низкоквалифицированные мигранты, как правило, не наносят ущерба заработной плате и занятости местных жителей. Однако политические дискуссии в наше время ведутся с такой страстью, что их участников не всегда волнует, насколько их взгляды подкреплены фактами. Есть ли здесь место для спокойных, упорядоченных размышлений? Те читатели, которых интересует деликатное искусство построения консенсуса в экономической науке, могут обратиться к странице 267 доклада о воздействии иммиграции, изданного Национальной академией наук США, самой уважаемой научной организацией страны (этот доклад доступен по ссылке) [45] The Economic and Fiscal Consequences of Immigration, National Academies of Sciences, Engineering, and Medicine (Washington, DC: National Academies Press, 2017), https://doi.org/10.17226/23550 . Время от времени Национальная академия наук созывает группы для определения научного консенсуса по различным проблемам. В группу, составившую отчет об иммиграции, входили как ее сторонники, так и скептики (включая Джорджа Борхаса). Члены группы должны были убедиться, что они приняли во внимание всё, и хорошее, и плохое, и злое, их рассуждения иногда чрезмерно многословны, но общее заключение настолько недвусмысленно, насколько вообще группа экономистов может прийти к определенному выводу: