Марианна Сорвина - 100 великих тайн дипломатии

С точки зрения психологии характер Софии можно объяснить обстоятельствами ее детства и юности, когда девушка лишилась родины – некогда великой империи, исчезнувшей за какие-нибудь десять лет. Рим уже не был ее родиной, там она ощущала себя не хозяйкой, а гостьей на птичьих правах, которую истинные хозяева стараются сторговать подороже. Папа римский Павел II поручил греческому философу Виссариону Никейскому обучение братьев и сестер Палеолог. Интересно, что старший брат Андрей, энциклопедист, вынужден был впоследствии путешествовать по Европе в надежде собрать денег на свои труды, а младший брат Мануил вернулся в Константинополь на милость султана и получил пожизненное содержание – довольно жалкая участь для обоих.

Сирота – без родителей, без собственного дома, без прав, – София могла только радоваться браку с московским князем и обретению нового дома. Здесь она получила возможность наконец-то стать хозяйкой. Павел II, имевший собственные планы на Софию, выделил ей 6 тысяч дукатов приданого. Не имевшая ни территорий, ни власти София не была выгодной партией для московского князя, но Иван III недавно овдовел, София понравилась ему на портрете, к тому же он рассчитывал через нее получить связи с Европой. Ивану III пришлось выдержать противостояние боярства и митрополита Филиппа, отнесшихся к римской невесте с откровенной враждебностью. И московский князь не ошибся в выборе: его жена еще в дороге выразила согласие принять православие, она везла с собой православных святыни, византийскую чудотворную икону Богоматери «Благодатное небо» и библиотеку, о которой впоследствии сочиняли легенды. Ходили слухи, что София была колдуньей и чернокнижницей, манипулировала людьми и собрала только оккультные книги, а свою библиотеку заколдовала, чтобы никто ею воспользоваться не мог, и наложила на любопытствующих проклятие фараонов. Историки более поздних веков сходились во мнении, что книжное собрание Софии, скорее всего, состояло из небольшого количества книг, но дорого переплетенных и украшенных драгоценными камнями и золотом.

Софья Палеолог. Реконструкция облика

В Москве София более всего прославилась своим строительством. Москву испепеляли пожары, и это раздражало правительницу, привыкшую к европейской архитектуре. После пожара 1470 года Кремль сгорел, однако собрание книг Софии осталось цело. Тогда она, возмущенная видом обугленных бревен, призвала итальянских архитекторов Аристотеля Фьораванти и Пьетро Антонио Солари для строительства каменного Кремля, который после этого стал похож на Миланский замок. Приглашение иностранцев не было блажью правительницы: псковские мастера, ценившиеся на Руси, строили дома на известняке, а столица стояла на глине, песке и торфянике. Так почти достроенный Успенский собор рухнул из-за непрочности почвы в 1474 году. А Фьораванти был только рад бежать в Москву: его незадолго до этого оклеветали, обвинив в сбыте фальшивых денег. И первое, что сделал великий итальянец, – начал строить кирпичный завод и добывать белый камень для Кремля. Кремлю придали приличествующий ему вид, а храмы на его территории сохранили русские традиции. Позднее, с конца 1470-х годов, Фьораванти настолько приобщился к русской жизни, что стал начальником артиллерии у Ивана III, ходил в походы на Новгород, Казань и Тверь.

Властную правительницу не могло не возмущать положение Москвы по отношению к Золотой Орде. В 1480 году султан Ахмат отправился на Москву, заручившись поддержкой короля Польши и Литвы. Софию вывезли вместе с ценным имуществом на Белоозеро, а Иван III был в тот момент близок к панике. Именно в это время интересы Москвы пересеклись с планами Венеции выступить против турецкого султана и найти союзников. София воспользовалась этим еще и потому, что хорошо знала дипломата Ивана Фрязина, обрусевшего итальянца Джан-Батисты делла Вольпе, получившего в Москве немало недвижимости: именно Фрязин вел переговоры о замужестве Софии. Теперь царица охотно принимала венецианских послов. На руку московской политике сыграл и союз с крымским ханом Гиреем. Очевидное преимущество Москвы привело к тому, что ордынский султан Ахмат остановился на реке Угре и, не получив помощи от союзников, отступил.

София родила Ивану III наследника Василия, но у царя был еще потомок от первого брака – внук Дмитрий. Иван III менял завещание, сначала сделав наследником Дмитрия, а потом Василия. София имела большое влияние на своего мужа, он принимал решения, предварительно посоветовавшись с ней, и ее смерть в 1503 году стала для Ивана III большим ударом. Иван III пережил свою жену на два года, а наследником престола стал 26-летний Василий III.

Усиление влияния католической церкви в княжестве Литовском привело к тому, что православные аристократы, ранее служившие на высокооплачиваемых должностях и занимавшиеся дипломатической и чиновной деятельностью, оставались без работы, а их места занимали князья-католики. Поэтому конец XV века ознаменовался переходом польских и литовских православных в Московское княжество. Именно тогда Русь пополнилась дворянскими родами Одоевских, Воротынских, Бельских и Мезецких. Однако именно с 1480-х годов начали возникать территориальные споры, ведь аристократы переселялись в Московское княжество вместе со своими поместьями на берегах Оки, а Литва утрачивала земли. Это привело к тому, что литовский князь требовал от московского вернуть князей обратно или возместить убытки.

Лишь после смерти Казимира IV в 1492 году начали налаживаться дипломатические отношения. В Литве воцарился брат польского короля Яна Альбрехта Александр. Русские дипломаты немедленно решили сосватать Александру Казимировичу дочь Ивана III и Софии Палеолог Елену. В то время Иван III уже именовал себя не князем, а «государем всея Руси» и Елена была царевной. Александр и Елена обручились в январе 1494 года, причем Елена сохранила за собой православную веру. В 1495 году русская княжна отбыла в Вильнюс. Этот брак способствовал и заключению мирного договора с закреплением территорий: Литва оставила себе Вильнюс, Брянск и Смоленск, Москва – Псков, Новгород, Тверь.

Характер передался Елене от матери: энергичная женщина сыграла своеобразную роль посла, передававшего отчеты в Москву, – она постоянно переписывалась с отцом и матерью, сообщая им все новости о дипломатической жизни Европы. Однако это привело к скандалу: многие члены ее свиты были высланы из Литвы, а она сама вынуждена была остановить переписку. Только в мае 1499 года она через подьячего Федора Шестакова прислала в Москву грамоту, в которой сообщала, что ее принуждают перейти в католичество. Эту секретную депешу доставляли с величайшей предусмотрительностью по дипломатическим каналам. Вяземский наместник князь Б.М. Туреней-Оболенский вручил ее Ивану III, приложив пояснительное письмо с указанием цепочки, по которой шла грамота: Федор Шестаков передал ее в Смоленске можайскому купцу Харе Василеву, тот еще одному можайскому купцу Василию Игнатову тоже в Смоленске, потом купец В. Демидов выехал из литовского Смоленска в приграничный город Вязьму, где отдал ее священнику Феодору Ильинскому, а уже от него она попала к Туренею-Оболенскому. В письме Шестакова говорилось, что княжну стремятся обратить в «латинскую проклятую веру», потому что «Русь велми ся с Литвою не любят», и литовцы хотят православие «отсхитити». Даже своего адресата, князя, Шестаков не называл по фамилии на случай, если письмо попадет в чужие руки.