Борис Голованов - Идеология: между метафизикой и социальным контролем

Внимание к волевым импульсам и выведение соответствующих понятий на уровень философских категорий обусловлено особенностями личной судьбы де Траси. Его карьера офицера революционной армии и политического деятеля не могла состояться без целенаправленного формирования воли и постоянного преодоления сопротивления окружающего мира. Именно в сознательном волевом порыве находит де Траси причину социальных трансформаций. Единство чувственных восприятий в свете волевого принципа переформулируется в единство воли и нацеливается на создание эффективных средств поддержания этого единства.

Невозможно правильно мыслить, игнорируя человеческую деятельность и вызываемые ею общественные изменения. Свою деятельностно-волевую установку де Траси выражает следующим образом: воля «руководит как движениями всех наших членов, так и действиями ума. Использование наших механических или умственных сил зависит от нашей воли; таким образом, только посредством воли мы воздействуем на внешний мир и обретаем власть над ним» [35] Дестют де Траси А.-Л.-К. Основы идеологии. Идеология в собственном смысле слова / Пер. с фр. Д. А. Ланина. – М.: Альма Матер, 2013 – С. 80. .

Идеология как учение, объясняющее внутреннее строение человеческого ума, была созвучна естественно-научным представлениям о мире как бесконечном множестве атомов, постоянно находящихся в движении и постоянно взаимодействующих друг с другом. Отличие человеческих индивидов от атомов заключается в том, что первым присущи психические функции, такие как «чувственное восприятие, память, способность суждения и воля», тогда как атомы, находящиеся в постоянном движении, обладают тремя нераздельными и взаимосвязанными качествами: «подвижностью, инерцией и импульсом» [36] Дестют де Траси А.-Л.-К. Основы идеологии. Идеология в собственном смысле слова / Пер. с фр. Д. А. Ланина. – М.: Альма Матер, 2013 – С. 295. .

В конечном итоге общественная жизнь предстает как отношение одной человеческой воли к другой, которые, взаимодействуя между собой, иногда помогают друг другу, иногда враждуют можду собой. Доброжелательность или недоброжелательность – это просто приспособленность или неприспособленность одной воли к другой. С позиций этого принципа находят объяснение все моральные добродетели и пороки; дружба и вражда, любовь и ненависть, черствость и сострадание могут быть рассмотрены как формы человеческого взаимодействия и согласования воль.

Как полагал Дестют де Траси, знание – это коллективный продукт человечества, невозможный без обмена идеями. Важнейшую роль в этом обмене играют знаки. «Очевидно, что именно знакам мы обязаны всеми нашими общественными отношениями и возможностью пользоваться всеми знаниями себе подобных» [37] Дестют де Траси А.-Л.-К. Основы идеологии. Идеология в собственном смысле слова / Пер. с фр. Д. А. Ланина. – М.: Альма Матер, 2013 – С. 311. . На роль знаков в познании обращали внимание предшественники французских идеологов – Дж. Локк и Э. Кондильяк, последний даже утверждал, что любая наука есть не что иное, как «хорошо сделанный язык». Идеологи переносят акцент с познавательной функции языка на деятельностно-коммуникативную и рассматривают знаки как средство формирования отношений между людьми. Гипотеза идеологов заключалась в том, чтобы через изменения в языке перестроить отношения между людьми.

Социально-преобразующая направленность нового учения обусловила внимание идеологов к такому механизму социальной жизни, как привычка . Целенаправленно формируемая привычка может либо усиливать, либо ослаблять индивидуальную способность суждения, память и даже волю. Формируя привычку, мы можем подчинять индивидуальное восприятие общественной норме: так, воспитание воинственных привычек может ослаблять естественное чувство страха. Чувства становятся привычными, если они культивируются с рождения. Конфликт происходит не между чувствами и разумом, а между теми суждениями, которые являются для человека более привычными, и теми суждениями, которые менее привычны. Публичное повторение каких-либо идей облегчает их восприятие индивидуальным сознанием, ибо постоянно повторяющиеся идеи включаются в психологический механизм привычного и выводятся из-под огня сознательной критики. Как только новые идеи проходят череду повторений, они все менее и менее отслеживаются индивидуальным сознанием и становятся содержанием его бессознательных реакций. Трудности осуществления революционной воли проистекают из-за укорененных в обществе привычек, которые мешают изменению индивидуального сознания и поведения.

Философия Просвещения, стимулируемая успехами естественных наук, дала новую интерпретацию «идеям», отличную от той, которую они получили в философии Платона. Древнегреческий философ полагал, что идеи являют нам подлинное, неизменное бытие, отличное от мира становления. Подлинное бытие, согласно Платону, умопостигаемо, т. е. познаваемо разумом, прошедшим трудную школу мыслительной дисциплины и философии. Французский материализм, давший импульс развитию идеологии, термином «идея» обозначал не только универсальные принципы познания и практической жизни, но и все возможные восприятия внешнего мира. И. Кант, критикуя такой уравнительный сенсуализм, призывает «…взять под защиту термин “идея” в его первоначальном значении, чтобы он не смешивался более с другими терминами, которыми, обыкновенно, без всякого разбора обозначают всевозможные виды представлений… Тому, кто привык к этому различению, невыносимо слышать, как представление красного цвета называют идеей. На самом деле это представление не есть даже notio (понятие рассудка)» [38] Кант И. Критика чистого разума. – СПб., 1993. – С. 220–221. .

Французские идеологи не видели различия между гносеологическими статусами идей и иных форм знания (восприятия, ощущения, представления и т. д.) [39] Такое смешение познавательных форм не является исключительно прерогативой философии Нового времени, его корни восходят к античному переплетению двух греческих терминов «idea» и «eidos». . Эта редукция духовного содержания познания связана с практической направленностью учения идеологов, провозглашавших равенство восприятий людей, независимо от их происхождения, образования и социального положения. И. Кант, в отличие от французских материалистов, развивавших свое учение как антагонистическую противоположность религии и метафизике, солидаризируется с Платоном и полагает, «что наша способность познания заключает в себе более высокую потребность, чем чтение явлений по складам согласно синтетическому единству в форме опыта» [40] Кант И. Критика чистого разума. – СПб., 1993. – С. 218. .