Зак Шонбран - Как работает мозг спортивных гениев. Нейробиологическая основа высоких достижений

Первый из игроков закончил печатать, освободив место за столом. Мэнни сел и стал ждать, пока Джейсон готовит ноутбук, а Джордан колдует над его головой. Джордан протер за ушами Мэнни тампоном, смоченным в спирте, и натянул на коротко подстриженные волосы прозрачную шапочку, вроде той, что надевают пловцы, – шлем для снятия ЭЭГ. Затем он взял тюбик и выдавил из него непрозрачное вещество в девять отверстий, где электроды должны были плотно прилегать к коже. Это вещество имело консистенцию зубной пасты и служило проводящей смазкой. «Все помнишь?» – спросил Джордан. Мэнни кивнул. Он быстро ввел в систему имя пользователя и пароль; экран ноутбука стал темным, и в центре появился прямоугольник. Через секунду Джейсон подал сигнал, что программа готова. «Это займет около 40 минут, – сказал Джордан. – Хочешь потренироваться?» «Нет, – ответил Мэнни. – Я в порядке». Симуляция началась. «Мы пошли», – сказал Фрэнк.

Первыми появились ортопеды. Они пришли в бейсбол в конце 1950-х и в начале 1960-х гг., изменив принципы оценки и подготовки питчеров [5] Питчер – игрок защищающейся команды, подающий мяч. .

За ними последовали психологи. Потом оптометристы, тренеры по силовой подготовке, массажисты и специалисты по спортивному питанию. Экономисты и саберметрики. Мастера дзен, специалисты по сну, инструкторы йоги. Последними были нейробиологи – недавние выпускники университетов, размахивающие докторскими степенями и статьями в научных журналах, которые ничего не говорили менеджеру бейсбольной команды, желавшему получить ответ на вопрос: «Вы можете сделать мою команду лучше?» Джейсон, Джордан и другие основатели стартапа deCervo отвечали на этот вопрос одинаково: «Возможно». Они не были уверены. Они были учеными и не имели опыта в бизнесе. И похоже, они не имели никакого отношения к бейсболу. Этот вид спорта бережно хранит свои традиции – менеджеры надевают форму и сидят на скамейке запасных и звонят в комнату для запасных игроков по стационарному телефону, а Главная лига была последней, кто согласился на повторный показ ключевых моментов игры, и не факт, что его заинтересует это предложение. Но нейробиологи хотели помочь. О бейсболе говорят, что даже через 170 лет вы можете увидеть в любой игре что-то новое. Тем не менее возможностей для совершенствования удара почти не осталось – если исключить жульничество. На бэттера действует так много факторов – в том числе непреодолимые ограничения нашей зрительно-моторной системы, что благополучно достичь базы даже иногда считается образцом мастерства. Тед Уильямс однажды сказал, что удар по мячу в бейсболе – «это самое сложное, что можно сделать в спорте». Распространено мнение, что удар требует хорошей координации рук с глазами, но это может сбивать с толку, если вы считаете, что удар по мячу в бейсболе, подобно большинству действий в спорте, представляет собой механическое действие, основанное на мышечной памяти, – термин, который часто используют тренеры. Еще они произносят такие фразы, как «смотреть на соприкосновение биты с мячом» и «замедлить игру». В 1921 г. психологи из Колумбийского университета под предлогом сбора экспериментальных данных разработали комплекс сенсомоторных тестов для великого Бейба Рута, чтобы объяснить его поразительный талант хиттера. После проведения тестов исследователи объявили (ошибочно), что зрение, время реакции и координация у Рута гораздо лучше, чем у всех остальных. Разумеется, других бейсболистов не тестировали. Тогда это исследование попало на первые полосы газет. Появилась гипотеза о том, какие качества необходимы для великого хиттера – такие же, как у Бейба Рута.

Но прошло почти 100 лет, и два других исследователя из Колумбийского университета попробовали другой подход, на этот раз с помощью метода, разработанного в Лаборатории интеллектуальной визуализации и нейронных вычислений. Их исследование было более глубоким, чем поверхностная оценка физических данных, которую проводили Руту. Они вышли на охоту за информацией. Информацией о мозге. Джейсон и Джордан были убеждены, что при помощи ЭЭГ и тщательно подобранной зрительной стимуляции они выявили новый метод сбора того типа информации, о котором раньше приходилось лишь догадываться. И они могли предоставлять свои услуги где угодно, перенося экспериментальные разработки из тишины лаборатории раздевалки команд Главной лиги бейсбола, помогая хиттерам и тренерам в реальном времени. Их метод был относительно быстрым, абсолютно безболезненным и не более инвазивным, чем измерение пульса с помощью Apple Watch.

Когда осенью 2014 г. два исследователя впервые тестировали свой шлем на игроках бейсбольной команды Университета Брэдли, они наконец до конца осознали масштаб идеи, которую разрабатывают, и ее возможное значение для бейсбола. Тренеров особенно интересовал результат одного игрока, который, похоже, испытывал проблемы на поле, несмотря на очевидный атлетизм и впечатляющий замах. Джордан, которому тогда было 29 лет – стройный, с мальчишеским лицом, коротко подстриженными темными волосами и густыми бровями, – терпеливо объяснял параметры, записанные в процессе тестирования работы мозга игрока; на научном жаргоне они назывались «эффективность нейронного декодирования», «метрика позиции принятия решения» и «сила нейронного распознавания». Он сообщил тренерам, что у этого игрока «нейронная кривая смещена назад»: он запаздывает с распознаванием подач и поэтому поздно принимает решение о замахе.

Тренеры долго молчали. Потом один из них сказал: «Мы никак не могли понять, почему он не лучший игрок команды». Теперь у них появилось объяснение. «Это было как “Да, да, да!”», – впоследствии рассказывал мне Джордан.

Джейсон и Джордан демонстрировали бейсбольную версию процесса, известного как быстрое перцепционное принятие решений и совсем не похожего на решения, над которыми мы размышляем (что приготовить сегодня на обед) или которые вычисляем (какой шахматной фигурой пойти). Однако способности хиттера зачастую ошибочно приписывают скорости реакции, которая для всех более или менее одинакова. Мы каждый день принимаем множество быстрых решений. Как и большинство процессов, связанных с мозгом, их можно свести к пространственной и временной схеме активации взаимосвязанных нейронов. У бейсболистов – по крайней мере хороших – эта активация происходит не так, как у других людей, и реагируют они на нее тоже иначе. В результате они умеют распознать подачи, подобно тому, как любители автомобилей могут узнать марку и модель автомобиля, исчезающего вдали, или энтузиасты, наблюдающие за птицами, по мелькнувшему оперению или характеру полета безошибочно называют вид пернатых. Опытный шахматист точно так же визуализирует и интерпретирует передвижение фигур на доске. Мы всегда об этом знали или догадывались – исходя из регулярной статистики, которая на протяжении десятков лет использовалась для вычисления ценности игроков, например среднего уровня достижений или процента попаданий на базу. Но все это, как постоянно указывает deCervo, случайные переменные. Они начинают действовать уже после окончания выхода игрока к бите. Они не учитывают, какой вклад в эту статистику вносит удача, например когда мяч выскользнул из перчатки игрока защищающейся команды или когда ветер вдруг сменил направление и исправил ошибку игрока. Разработаны также усовершенствованные методы анализа, которые помогают исключить часть этих факторов, но они очень трудоемкие и сложные. Их редко используют в низших лигах бейсбола – и никогда тренеры-селекционеры, которые охотятся на будущих звезд в университетах или за рубежом.