Зак Шонбран - Как работает мозг спортивных гениев. Нейробиологическая основа высоких достижений

«Ткань мозга пластична, – писал физиолог Уильям Джеймс. – Особенно сильно подвержена воздействию кора полушарий». Это воздействие производят чувства. Тренировка – будь то поездки по улицам Лондона, штудирование учебника перед экзаменом по медицине или перебор струн скрипки – оказывает ощутимое влияние на организацию отделов мозга, отвечающих за данное действие. Гиппокамп таксистов отражал серьезные требования к пространственному ориентированию, словно у мозга имелся квадрицепс, усиленный приседаниями. Но какие участки мозга отвечают за удар битой в бейсболе?

Можно предположить, как это делали многие, что хороший удар обусловлен в основном хорошим зрением. Да, у бейсболистов зрение обычно острее, чем у среднего человека. Например, говорят, что у Уильямса зрение было 20/10, и именно этим обусловлен миф, что он мог видеть швы на летящем к нему мяче (сам Уильямс это отрицал). Майкл Джордан также обладал превосходным зрением; после игры в гольф с Джорданом радиожурналист Эл Майклс заметил, что тот видит мир в «4-D». Но в 1993 г. группа офтальмологов и оптометристов провела обследование игроков команды Los Angeles Dodgers и выявила, что средняя острота зрения у них составляла 20/12. Теоретический предел человеческого зрения установлен на уровне 20/8. Однако половина игроков Dodgers не входит в команду «всех звезд», и не каждый человек со зрением 20/12 играет в Главной лиге бейсбола. Более того, проведенное в 2010 г. исследование показало, что опытный отбивающий в крикете способен успешно отбить подачу с контактными линзами, которые снижают его зрение до уровня 6/49, то есть практически вслепую. Офтальмолог, обследовавший Рута в старости, вероятно, обнаружил то, что пропустили ученые из Колумбийского университета: великий бейсболист страдал врожденной амблиопией. Он был практически слеп на левый глаз.

Один из авторов исследования игроков Dodgers, Дэниел Лаби, продолжил консультировать бейсбольные клубы относительно роли зрения в отбивании мяча. Как-то раз я пришел к нему в кабинет и увидел, что на нем бейсболка Cleveland Indians и куртка с эмблемой Chicago Cubs – указание на то, что он поддерживает отношения с обоими клубами, а также свидетельство его объективности, поскольку эти команды соревновались друг с другом в Мировой серии. Лаби рассказал мне о своем любимом объекте исследований – его любили многие, но по другим причинам – уникальном Мэнни Рамиресе, огромном, неуклюжем отбивающем игроке из Boston Red Sox. Даже на пике карьеры Рамирес не отличался лучшим зрением в команде, отметил Лаби. Вероятно, у него было кое-что получше. Лаби разработал тест с использованием пластмассового кольца размером с фрисби. Кольцо было продето через перфорированный мяч, который игрок должен был поймать – схватить только мяч – после того, как его бросили из противоположного конца комнаты. Это проверка одновременно зрительного и двигательного планирования – нужно проследить за мячом взглядом, а затем в подходящий момент схватить его рукой. Чтобы усложнить задачу, Лаби надел на кольцо четыре перфорированных мяча, раскрасил их в разные цвета и называл цвет мяча, который требовалось поймать. В первом эксперименте Мэнни Рамирес каждый раз успешно справлялся с заданием. «Док, – сказал он. – Это слишком легко». К счастью, у Лаби было еще одно кольцо с четырьмя мячами, но эти мячи отличались не цветом, а узором: на них были нанесены тонкие линии, обозначающие ту или иную подачу. Когда кольцо с мячами преодолевало половину расстояния, Лаби называл подачу – «Фастбол!» – и Рамирес должен был схватить соответствующий мяч. Лаби никогда не проводил подобных экспериментов с профессиональными спортсменами, но было очевидно, что Рамирес мог «видеть мяч» даже лучше товарищей по команде, обладавших более острым зрением. «Мэнни не мог похвастаться лучшим зрением в команде, но у него был лучший набор необходимых качеств, – объяснял Лаби. – Он просто умел отбивать мяч». Упражнение с кольцом стало основным в разминке Рамиреса.

Майкл Джордан мог обладать отличным зрением, быстротой движений, превосходной координацией и даже интуицией, чтобы предсказать возможную подачу питчера. Именно сочетание этих спортивных качеств, по всей видимости, позволило ему достичь показателя 0,200 в низшей лиге, придя в команду буквально с улицы – это скорее предмет для восхищения, а не насмешек [11] Для сравнения: другой выдающийся атлет, Тим Тибоу, бывший квортербек НФЛ и обладатель награды Heisman Trophy, пытается повторить этот эксперимент, но еще с меньшим успехом. За более чем 150 профессиональных матчей New York Mets он не смог подняться выше уровня Single-A. – Прим. автора. . Но в «наборе», который Джордан ежедневно приносил на поле вместе с кровавыми мозолями и внушительной фигурой, не хватало одного ингредиента. Этот ингредиент, разумеется, располагался под шлемом.

Я слушал рассказ Лаби о разнообразных «уровнях», через которые проходит крошечный фотон света, прежде чем вызвать реакцию двигательной системы – от жидкой пленки из слез до ганглиозных клеток сетчатки, перекреста зрительных нервов и зон обработки зрительной информации в коре головного мозга. Количество оптических нервов оценивается всего в миллион, но в обработке передаваемых ими сигналов участвует почти половина коры. Чтобы сигнал вносил вклад в движение, он должен соотноситься с целями, воспоминаниями и эмоциями, которые хранятся в других участках мозга. Крошечный фотон света нагружается багажом мышления. Крошечный фотон перестает быть фотоном, а становится импульсом, превращающим пассивное восприятие в сознательное действие. Подобно монете, проваливающейся в щель музыкального автомата. От регистрации зрительного импульса до реакции мышц проходит приблизительно 200 миллисекунд.

При быстрой прямой подаче со скоростью 150 км/ч мячу требуется около 400 миллисекунд, чтобы преодолеть расстояние 18 метров до «дома». И это без учета длины шага питчера, а также уловок, к которым он прибегает при подаче, или того факта, что в 2016 г. у 37 питчеров средняя скорость фастбола [12] Фастболл – прямая подача, при которой упор делается на скорость полета мяча. превышала 150 км/ч. За тот промежуток времени, который требуется мячу для достижения «дома», только физические ограничения нашего организма сокращают доступное время наполовину. В результате нам требуется оценить подачу почти в два раза быстрее, чем мы моргаем глазами. Почти столько же времени занимает один оборот винта вертолета. За время, необходимое для того, чтобы прочесть это слово, мяч уже пролетит мимо. Поэтому не стоит удивляться, что прошло больше 75 лет с тех пор, как средний процент выбивания хитов у бейсболиста из Главной лиги превышал 0,400. Удивительно другое: как наш мозг вообще позволяет нам попасть по мячу?