Марти Хейзелтон - Игры гормонов. Как гормоны движут нашими желаниями, определяют наши отношения с людьми, влияют на наш выбор и делают нас мудрее

Некоторые считают, что объяснение женского поведения на основе принципов биологии усложняет женщинам карьерный рост. Они рассуждают так: при наличии малейшего намека на биологическую основу различий между мужчинами и женщинами немедленно возникает “девический” стереотип, в соответствии с которым женщина должна играть роль матери и непременно разбивать голову о потолок, если станет стремиться к профессиональному росту. Для ученых это означает, что всю информацию о женских гормонах и женском поведении нужно оставлять при себе. Стереотипы лучше не менять.

Я придерживаюсь противоположной точки зрения. Мы не поможем женщинам, если будем придерживать информацию или откажемся от исследований, которые могли бы прояснить важные вопросы, касающиеся гормонов. На мой взгляд, то, что мы уже узнали о женщинах и о гормонах, делает нас сильнее. Ведь речь идет не просто о том, что в последние дни цикла у нас “играют гормоны” и мы теряем способность рационально мыслить. Речь о том, каким образом наши гормоны ведут нас через уникальный женский жизненный опыт: желание выбирать партнера и получать удовольствие от этого процесса, рождение ребенка (если мы того захотим), воспитание ребенка и, наконец, переход к пострепродуктивному периоду. Этот опыт играет важнейшую роль в понимании того, что такое человек. Кроме того, этот опыт роднит нас с нашими братьями млекопитающими и даже с гигантскими рептилиями, которые когда-то жили на Земле. (Впрочем, мы делаем все по-своему, и в главе 4 я объясню почему.)

Когда я начинала заниматься наукой, я думала, что в моей работе не будет места политике. Я надеялась быть объективной. Факты и только факты! Однако политика – или, как минимум, конфликтные ситуации! – преследовала меня повсюду. Приложение эволюционного способа мышления к психологии человека было (и остается) спорным вопросом. Любое биологическое объяснение поведения в социальных науках встречают с недоверием, и этот факт поражал меня… много раз! Однако мне кажется, что мои результаты представляют очевидные доказательства того, что эволюция оставила на социальном поведении человека свои отпечатки. Поэтому освещение этих результатов имеет значение не только в силу их новизны и пикантности, но и из-за того, насколько важны они для более глубокого понимания сил, формирующих наши мысли и наше поведение. Эта работа помогла мне найти свое место в качестве ученого.

Я выиграла битву. Я публиковала результаты, не выбирая быстрых и легких маршрутов: я проделала тщательную работу и прошла по длинному пути, пытаясь отбирать лучшие данные. Я получала отрицательные отзывы: меня критиковали за использованные мною научные методы и за то, что мои результаты якобы подвергались недостаточной статистической обработке и потому лишь создавали иллюзию каких-то явлений. (На самом деле, когда мы проверяли свои данные, выяснялось, что высказанные критиками претензии не имели к этим данным ни малейшего касательства. Я до сих пор жду электронных писем с извинением: Упс, ошибочка вышла! ). Мне не давали слова на конференциях и присылали умопомрачительные мэйлы. Я не хочу сказать, что публиковала все свои выводы: я проявляю здоровый скептицизм по отношению к результатам, полученным в нашей и в других лабораториях. Я хочу сказать, что некоторые конфликтные ситуации были искусственно раздуты – вполне в духе шекспировских драм (как если бы поэт избрал местом действия одной из своих пьес большой американский университет).

С конфликтными ситуациями я начала сталкиваться на самой заре своей научной карьеры. На старших курсах я уже знала, что хочу быть психологом, но меня также интересовало то, что я считала “ядром” проблемы – биологические основы человеческого поведения; однако в то время это выходило за рамки общепринятого направления исследований. Изучая философию, я пережила некий опыт, который предвосхитил мой путь в науке.

Профессор излагал нам разницу между дуализмом (разделением концепций “разум” и “тело”, когда машиной разума управляет некий злой гном) и материализмом (разум определяет поведение, и точка!). И попросил поднять руки. Кто из вас дуалист? Руки подняли все, кроме меня. А кто материалист? Я с энтузиазмом вскинула руку и поглядела на своих однокурсников, которые показались мне тогда полными идиотами. Именно в тот момент передо мной встала задача отыскивать и разоблачать глупость.

В первые годы учебы я встретилась со знаменитым эволюционным биологом Стивеном Джеем Гулдом, который известен, в частности, тем, что провел разграничение между эволюционным объяснением существования огромного множества форм жизни и объяснением поведения человека. Я тогда только начала изучать эволюционную психологию (я расскажу об этом в главе 2) и сочла его логику чрезвычайно интересной. Да, для объяснения физической формы нашего тела и его органов есть эволюционные доводы, но в той области науки, которую постигала я, тоже возможно эволюционное объяснение – эволюционное объяснение появления наших ментальных “органов” (и, следовательно, нашего поведения)!

Я пробралась на встречу Гулда со студентами-биологами и подняла руку. Я спросила, в чем, по его мнению, заключаются сложности эволюционной психологии. Очевидно, он совсем не ожидал такого вопроса и, что не было для него характерно, попытался уйти от ответа, сказав что-то об идеях, которые трудно проверить. Хотя я жутко нервничала, поскольку на меня смотрели сотни студентов-биологов, не говоря уже о самом знаменитом Гулде, я, тем не менее, настаивала. Хорошо, сказала я, но почему в тридцати семи культурах в разных частях света мы видим столь устойчивые различия между тем, что ищут в партнерах женщины, и тем, что ищут мужчины (я расскажу об этом в главе 4). Он ответил – ну, возможно, тут что-то есть. Один ноль в пользу охотника за глупостью! Я открыла счет.

Я рассказываю обо всем этом не потому, что я против проявления политической активности, и уж точно не потому, что мне не нравятся чувства, заставляющие людей бороться за равноправие. Являясь феминисткой, я вполне их разделяю. Я считаю, что женщины не имеют таких же возможностей, как мужчины, особенно в сферах бизнеса, управления и науки (но еще я считаю, что женщины имеют некоторые важные возможности, которых нет у мужчин, – хотя, вероятно, их не слишком много). Я признаю, что существуют стереотипы, даже среди просвещенных феминистов обоих полов, заставляющие нас по-разному судить о мужчинах и женщинах. Но я призываю обратиться к новой версии феминизма – к неодарвинистскому феминизму.

Этот тип феминизма учитывает нашу биологию и исследует ее. Женщины вправе узнать историю (включая эволюционную историю) формирования наших тел и нашего разума. Нам нужно больше знать о нашей биологической – и гормональной – природе. Возможно, кто-то воспримет это упрощенно или из сексистских соображений будет утверждать, что женская биология – это “судьба”. Но если мы хоть чему-то научились, мы знаем, что, хотя биология и играет в нашем поведении важную роль, социальный контекст (и наше умение размышлять и делать выбор) важен ничуть не меньше. Так что, я думаю, мы одолеем тех, кто придерживается этих упрощенных взглядов. Мы их просветим. Мы скажем: да, существуют биологические основания для поведения как женщин, так и мужчин. Но ведь лучше это понять, чем жить в неведении, согласны?