Роман Адерихин - Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

Итак, мы уже сказали несколько секунд назад, что « восприятие есть суть внутренний и внешний аспект …». Теперь, сталкиваясь с ощущением аксиологического, праксеологического, телеологического и какого угодно состояний, а в данном случае состояний аксиологической, праксеологической и телеологической недостаточности или неудовлетворенности, мы вынуждены раскрыть данные понятия в свете того, что они подразумевают с целью недопущения возможной произвольной трактовки подразумеваемого в положении, факте и восприятии, соединенных в высказанных нами понятиях. Собственно говоря, в этом и заключается главная задача интерпретатора, кем бы он ни был.

Раскрытие подразумеваемого выражается в акте пояснения . При этом необходимо иметь в виду, что раскрытие подразумеваемого самим субъектом, высказавшим какое-либо положение по поводу чего-либо, не создает ситуацию объективности или достоверности раскрытия подразумеваемого. Так, « наше » пояснение не может расцениваться как более достоверное, чем « ваше » предположение относительно подразумеваемого, высказанного нами ранее. Это происходит в связи с тем, что высказанный факт зафиксирован как понятийная форма в конкретном акте. Все, что после этого есть, не что иное, как взаимодействие нашего нынешнего положения, зафиксированного факта и акта восприятия с нынешней актуальностью нашего восприятия, положения и зафиксированного факта относительно предполагаемого и возможного взаимодействия с каких угодно позиций ( логических, психологических, социологических и т. д .). Парадокс подразумеваемого в высказанном или зафиксированном факте характеризуется множеством специфических смысловых, ситуационных и других оттенков. Лучше всего показать это на примере.

Так, для людей, живших несколько тысяч лет назад, солнечное затмение расценивалась как чудо. Оттого что мы знаем, что это не чудо, а определенное природное явление, оно,

во-первых , не перестало быть чудом с точки зрения понятия как знака, зафиксированного как факт нескольких понятий « солнечное затмение – чудо » или в любой другой форме, что не суть нашего исследования;

во-вторых , как явление оно осталось неизменным с точки зрения факта или функциональной направленности относительно людей и их положения по отношению к солнцу и луне, так как положение, например, космонавта, предполагает другую фиксацию взаимодействия явлений и процессов, а соответственно, в итоге и высказанного в понятийной форме о данном взаимодействии ( явлении ), а также ставит под сомнение саму возможность существования такого явления;

в-третьих , с точки зрения объяснения подразумеваемого понятия относительно данного явления и взаимодействия данного явления, подразумеваемое понятие « чудо » просто перекочевало в форменную составляющую « природного явления ».

Таким образом, сфера действия подразумеваемого распространяется на вышеперечисленные состояния восприятия, положения и факта, которые в общем и целом предопределяют степень адекватности восприятия субъектом другого субъекта, а также восприятия самого явления или процесса. Данные категории с исключительно научным рвением можно подразделять до бесконечности, однако мы не стремимся путем нашей умственной деятельности негативно влиять на похвальную борьбу защитников природы и леса с капиталистами бумажной промышленности.

Однако раскрыть подразумеваемое – это лишь один аспект, второй аспект подразумеваемых состояний кроется в том, что даже при синхронно смысловом совпадении акта « восприятия » одних и тех же явлений мы не в состоянии объяснить, почему « объяснение » ведет к акту понимания и удовлетворенности.

Скажем, нами движет необходимость, которая позиционирует себя как нечто « долженствующее », в том числе и в акте понимания. Долженствующий характер понятий и определений, ведущий к акту понимания, наталкивается на проблемы, которые мы сейчас обозначим, немного опишем и далее раскроем. К ним, в частности, относятся проблемы ассоциативных форм восприятия, взаимодействие этих форм в « алгоритмии » в рамках дозволенного вектора и диапазона действия, проблема понятности определения при ее полном отсутствии и др.

Для большей ясности того, о чем идет речь, возьмем диалоговую форму двух невымышленных персонажей, как и разговор между ними:

А: Определение – утверждение ( отрицание ), достаточное ( недостаточное ), синхронно подразумеваемое ( диссинхрон ), то есть бинарность воспринимаемых сущностей должна предопределять и выдвигать на первый план такую категорию, как выборность, которая дана, интуитивно понятна, так как применяема, но в то же время чрезвычайно сложна для акта понимания. Вот, например: Исаак Ньютон русский – утверждение. Вопрос: Был ли Исаак Ньютон русским?

В: Однозначно нет.

А: Однозначность говорит о состоявшемся факте, который не имеет альтернативной точки зрения, проще говоря, выборности. Если однозначность применить к информационным единицам нашего вопроса, то можно утверждать, что ассоциативная и смысловая характеристика понятия «русский » есть нечто однозначное, за счет чего мы отбрасываем положительность ответа в варианте с тем, что « Исаак Ньютон был русским », так как ни одна характеристика русского не подходит и в то же время исключается из такого состояния посредством того, что мы четко и определенно можем говорить об иной национальной принадлежности ученого.

В: Это так.

А: Если это так, то, безусловно, нельзя не согласиться с тем, что понятие « русский » имеет множество смысловых ассоциаций: страна, напитки, еда, народ, конкретный человек и т. п. Почему и на каком основании значение вопроса о том, что есть « русский », нам понятно именно в том смысле и в той ассоциации, в которой мы понимаем его?

В: Не совсем понятно, о чем говорится.

А: Например, говоря « русский », мы в своей опытной составляющей акта ассоциации подразумеваем « картошку », или « политическую карту мира », или « флаг », при этом мы не гарантируем, что ваша ассоциативная связь с данным понятием наполнена аналогичными ассоциациями. Если вы скажете, что ни с чем не ассоциируете понятие « русский », то тогда вы просто говорите неправду, по причине невозможности фиксации абстрактной категории в силу невозможности восприятия нечто безотносительно « нечто », которое уже было воспринято, в том числе в определенном контексте. Так, у вас есть мать, и вы представляете ее или маму иного человека, но вы не в состоянии представить « мать » как нечто, которого, по сути, нет и т. п. [38] В 13 – ом аспекте мы представим также иной вариант объяснения того, почему при разнообразии информационной составляющей подразумеваемого состояния мы воспринимаем и понимаем друг друга в контексте тождественности, взаимопонимания и осознания того, о чем говорится.