Павел Норвилло - Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался?

Требование номер один к таким запасным позициям – это глухая маска объективности. Потому что преодолеть пропагандистскую завесу первого эшелона и выйти на последующие линии обороны могут только те, кто уже имеет определённый опыт самостоятельного анализа и теоретических дискуссий. А для более подготовленной аудитории эмоциональные выпады, но без предметных возражений лишь подтверждают отсутствие по-настоящему веских контраргументов и тем самым дают эффект, прямо противоположный желаемому, настраивая таких людей не против критикуемого, а против критикующего. Так что если у кого-то возникают сомнения относительно никчёмности широко охаиваемой или осмеиваемой теории, то в дальнейшем требуется обставить всё так, чтобы объект не чувствовал никакого давления и направляющих подталкиваний и продолжал бы считать, что он исключительно самостоятельно пришёл к выводу, что указанная концепция “и в самом деле” ничего не стоит.

Задача существенно облегчается, если намеченному в жертву автору не удалось: а) преодолеть все ошибки своих предшественников и избежать собственных ошибок; б) подготовить и опубликовать систематизированное изложение своих взглядов.

Если авторское изложение небезупречно с точки зрения логики, местами опирается на непроверенные факты и спорные интерпретации, то при оценке такой концепции достаточно, умолчав о сильных сторонах, заострить внимание читателей и слушателей на слабых и ложных её моментах, и интерес к новой идее с большой вероятностью пойдёт на убыль.

Если элементы новой теоретической конструкции разбросаны у автора по разным работам без чётко заданной системы, то ни у кого не вызовет подозрений появление всякого рода пояснений и изложений идей имярека “своими словами”. А жанр комментария открывает широчайший простор для того, чтобы, произвольно компонуя тезисы автора; вкривь и вкось толкуя неочевидные, а заодно и вполне очевидные места; ссылаясь на различные широко и не очень известные имена и более или менее искусственно притянутые к теме цитаты, исподволь внушать читателю, что вопрос об истинности или ложности отдельных положений рассматриваемой теории вовсе не столь важен и принципиален, как кому-то кажется. Например, потому, что эта теория всё равно не имеет практического значения, так как затрагиваемые в ней реальные проблемы и без того прекрасно решаются, а всё прочее является чисто абстрактной и ни к чему не обязывающей игрой ума. Или потому, что в своё время она, быть может, и сыграла некоторую роль как промежуточный этап в развитии знания, но в свете последних достижений явно утратила актуальность и теперь представляет интерес разве что для историков науки.

Мотивировки могут быть разными, но неизменным должен оставаться общий настрой такого комментирования-компрометирования, а именно: людям, нацеленным в будущее, нет никакого смысла тратить время на обследование всевозможных чуланов и подвалов Храма науки. Потому что в этих запасниках – кое-где ещё с античных времён – скопилось столько антикварных безделушек, что не то что на детальное изучение, а даже на поверхностное знакомство со всеми ими никакой жизни не хватит. Так что тем, кто желает идти вперёд и думает о собственных открытиях, следует сосредоточиться на овладении средствами и методами, представленными в центральных залах, копание же в покрытых пылью веков манускриптах лучше оставить специально уполномоченным на это архивариусам. А когда-нибудь “потом” можно будет заглянуть в составленные ими краткие описи хранения и лишний раз убедиться, что ничего по-настоящему интересного там никогда и не было.

Особенно убедительно уценивание первоисточников выглядит тогда, когда за него берутся ученики и последователи, а точнее, те, кого принимают за учеников и последователей первопроходца. Поэтому мракобесы, если им в своё время не удалось запугать или подкупить автора открытия, как правило, пытаются проделать это с его коллегами и последователями. И хотя отступничество прозелита не наносит идее такого ущерба, как капитуляция основоположника, если после смерти первопроходца ему на смену не найдётся новых ярких лидеров, то на таком фоне множественные измены даже второстепенных фигур из лагеря “идейных” способны серьёзно подорвать авторитет и боеспособность атакуемого учения.

Сложнее приходится врагам знания, если автор при оформлении своей позиции не допускает вышеуказанных пробелов.

Конечно, само по себе отсутствие ошибок ещё не означает, будто их нельзя искать и находить. Однако уличение в приписывании несуществующих ошибок способно сразу обнулить авторитет критика и свести на нет все усилия. Поэтому погребение истины под грудами замечаний, перетолкований, соображений и поправок выглядит более предпочтительно, так как не несёт в себе никакого риска. Ведь даже если автору доводилось лично комментировать свои идеи, их предпосылки, частные следствия из общих принципов и т. д., то никто не может помешать раз за разом возвращаться к этим комментариям и по мере появления, на первый взгляд, новых фактов и данных поднимать вопрос об уточнении или пересмотре тех или иных базовых положений исходной теории. (Тем более что иногда такая необходимость действительно возникает.)

Правда, на пути широкого применения для борьбы со знанием методов “управляемого информирования” о нём имеются и свои трудности. И, пожалуй, главная из них – это кадровая. Потому что установка на теоретическом распутье фальшивого, но правдоподобно выглядящего знака “Тупик” требует и знания предмета, и изобретательности, и умения работать с аудиторией, в общем, требует не просто труда, а именно высококвалифицированного труда. Да и фильтрация идеологических вакцин, при всей очевидности общего замысла, является не самым лёгким делом.

Ведь при обработке теоретической “заразы”, как и при обычных прививках, очень важно соблюсти меру, при которой готовый продукт, с одной стороны, был бы достаточно ослаблен и лишён поражающей силы, а с другой – всё же сохранял общее структурное сходство со своим прототипом, поскольку без такого сходства действенный иммунитет не выработается. Иначе говоря, чтобы действительно отвращать людей от перехода на сторону некоторой концепции, карикатура на неё должна быть не только гадкой, раздражающей и проч., но и узнаваемой, должна упоминать если не все, то большинство основополагающих тезисов этой концепции. Если же при встрече с носителями оригинального знания у “карикатурно просвещённых” людей не будет возникать чувства, что нечто подобное они слышат или читают не в первый раз, то знакомство с таким человеком или текстом вполне может вместо заученных негативных эмоций вызвать обычное здоровое любопытство. Однако как раз это и будет означать, что все нападки и осмеяния прошли мимо цели. Наконец, если инсинуации вокруг авторских идей будут слишком грубыми и прямолинейными, то у сохранивших самостоятельность мышления это может вызвать не отторжение, а как раз желание выяснить, с чего бы это на данного автора так “набросились”.