Андрей Двоскин - Креакратия, или Нейрохакинг 2.0. Ключи креативного мышления для развития себя, своего дела и отношений

Здесь поклонение уступает диалогу, и вместо молитвенного принесения энергии на алтарь «великого божества» приходят прагматические отношения с предсказуемыми «контрагентами», или «силами» поля.

Основной критерий различения прикладных карт от иллюзорных и нелегитимных – это внятный артикулированный договор и четкие правила обмена .

Например, на входе в традиционные буддийские системы нужно сделать такое-то количество предварительных практик, тогда «ворота откроются», а в хинду – начитать такое-то количество мантр определенного божества.

В светских технологических системах вход определяется ценой за обучение либо набором конкретных действий, жестко регламентированных на старте. Всегда известна «линия передачи» и «точки модернизации» системы – поля.

Признаком зрелости и легитимности носителя или представителя системы является прагматическое использование взаимодействия с метафизическими полями и взятие ответственности за собственную позицию.

Не «духи и поле через меня говорят», а «я так слышу и интерпретирую сообщение, энергию и информацию – месседжи поля».

Сохранение личностного контекста в ситуации связи – всегда признак легитимности, в то время как полный «медиумизм» – признак одержимости полем. Не уход «в духовность» и эзотерику – а привнесение в обыденное измерение сил, правил, идей, энергий и этики, которая диктуется связью с метафизическим полем.

Прокладывая человеку путь к метафизическим сферам запредельного, ранее не артикулированного, мистического, креативность исследователя создаёт особый культурный дискурс, вокабуляр и риторику, т.е. порождает и развивает культурные коды и языки – картографию энергосистемы. Развитие и расширение этого дискурса ( карты ) «перекачивает» трансцендентное индивидуальное содержание личного опыта в прагматические формы, или, проще говоря, придаёт метафизическому эмпирическое, прикладное измерение.

Известный тезис Альфреда Коржибского о том, что карта не есть территория, а меню не есть еда, в метафизическом измерении переворачивается – во внутреннем пространстве карта становится территорией.

Весь секрет пресловутого «внутреннего ресурсного состояния» или «формирования мотивации» – именно в емкой, сильно заряженной полем карте – описании.

Так происходит, например, во время христианской литургии, где участники «едят плоть и пьют кровь Христа», то же самое с буддийскими или хинду пуджами, где визуализируемые подношения поедаются приглашенными духами и божествами. На этом построены и многочисленные корректирующие практики нашего времени, от процессинга и РПТ до «исцеления воспоминаниями» и «биологики».

Мышление влияет на поведение и переживания. О чем человек думает и как у него выстроен процесс мышления – так он себя и ведет, и такие переживания из мира выхватывает.

Мышление – это программное обеспечение сознания, та самая когнитивная настройка, которая вычленяет из мира определенные элементы, смыслы, переживания и энергетические частоты, дает нам возможность их считывать и через них взаимодействовать с миром.

Люди берут этот «софт» в той среде, где они формируются. Среда – это матрица, которая нас программирует и форматирует.

Процесс мышления описывается по-разному в разных культурах. В академической культуре он описывается как движение в ментальном пространстве за счет неделимых единиц, которыми человек мыслит. Единицы могут быть самыми разными.

Это может быть число – например, числовыми единицами мыслят математики. Числовое мышление в математике и физике предполагает, что в нашем ментальном пространстве есть представление о единице, или о цифре. Мы эти представления накладываем на реальность, и можем эту реальность считать. Считать можно все, что угодно – объекты, абстрактные величины, процессы, поведенческие акты, деньги, яблоки, литры, килограммы, стратегические шаги и т. д.

Мир может восприниматься через такую единицу, как образ – организованность, которая показывает разные типы связанностей в окружающем мире. Это могут быть цветовые образы, интонационные образы и т. д. И даже логические образы – когда соотносятся разнообразные единицы реальности и выстраиваются в гармоничную логическую структуру, которая принята в той или иной культуре. Так через сознание и мышление человека эта культурная программа «живет».

У того, кто занимается танцами, может быть пластическое мышление, то есть он увидит пластику движения в любых объектах: лягушка прыгает – это такой танец, человек идет – танец, птица полетела – тоже танец.

Мышление зависит от того, как отформатирована когнитивная настройка, через которую человек воспринимает мир. В каждой субкультуре, в каждой среде культивируется своя матрица. Все они организовывают разные типы мышления и восприятия внешнего и внутреннего мира.

Эти процессы проявляются даже на уровне физиологии – в зависимости от их интенсивности меняются ритмы головного мозга, и это может уловить энцефалограф.

У каждого человека есть внутреннее пространство, которое недоступно другим. Чаще всего оно недоступно и самому человеку. Но мы можем выйти во внешнюю, рефлексивную позицию, и посмотреть, как работает наш ум, отстранившись от самого процесса мышления.

В этом состоит базовый навык различения, который на определенном уровне практики развивают в разных архаичных религиозных культурах – для того, чтобы понимать, чем управляется поведение людей в целом и мое собственное поведение в частности.

Такие практики дифференциации в традиции Хинду называются Вивека Кхьятир, т.е. «королевское различение». Они позволяют процессы опознавать, идентифицировать, отделять друг от друга и выходить во внешнюю позицию, чтобы их отслеживать.

Если понаблюдать за работой ума, обнаружится, что он локализован как в ментальной, так и в чувственно-эмоциональной и инстинктивной сферах, и все эти сферы могут управлять поведением.

Первое, что управляет моим поведением – это мои мысли. При этом процесс мышления может быть осознанным, а может быть утоплен в бессознательное.

Управлять моим поведением могут чувства, эмоции, состояния и переживания, которые я тоже могу осознавать, а могу и не осознавать. В этом случае у меня внутри что-то происходит, я что-то чувствую, но у меня это никак не отмаркировано, не дифференцировано – однако я начинаю что-то думать, исходя из этого. Например, когда у меня плохое настроение, я думаю, что весь мир плох. Здесь не мыслительный процесс организует чувственно-эмоциональный, а наоборот – чувства и эмоции диктуют мыслительные модели.