Юрий Ладохин - Казначеи революции смыслов: от Мецената до братьев Третьяковых. Из цикла «Истории бессмертное движенье»

1870-е годы : телефон (1876, А. Белл), дуговая лампа (1876, П. Яблочков), асинхронный электродвигатель (1877, Н. Тесла), электронно-лучевая трубка (1878, У. Крукс), экспериментальное получение плазмы (1879, У. Крукс).

Именно поэтому, похоже, покоренный фейерверком инноваций, изменяющих окружающую человека действительность, Л. Пальмин и пишет: «полету гордому науки…». Понятно, что за штурвалом этого стремительного, даже сверхзвукового воздушного лайнера прогресса сидят ученые и изобретатели, силой своего воображения и веры в мечту генерирующие невероятные идеи и создающие кажущиеся до этого фантастикой машины и механизмы.

Однако, задумаемся: кто те скромные персонажи истории, не всегда попадающие на ее главные страницы, кто, оставаясь на аэродромах повседневности, неустанно, изо дня в день, заправляет топливные баки прогресса? Кто они, неуемно финансирующие что-то мерцающее, неочевидное – безумные гипотезы и теоремы, эскизы невообразимых архитектурных сооружений и межпланетных кораблей? Кто они, не жалеющие драхм, динаров, реалов, крон, фунтов стерлингов, долларов, рублей для триумфа красоты: красоты научной идеи, диковинного механизма, живописного полотна, изысканного до воздушности здания, проникающей в душу без посредников органной фуги? Кто они, расчетливые и мечтательные, строгие и добросердечные казначеи революции смыслов ?..

Но это довольно обобщенная характеристика меценатов наук и искусств. А как вам эта «объективка» на будущего покровителя терпеливых и целеустремленных естествоиспытателей? – «Воспитан Фредерик был, по настоянию государственного совета, в Дании. Науками его не особенно обременяли; он вел, в кругу воспитывавшихся вместе с ним сверстников, довольно весёлую и свободную жизнь». Было время, когда молодой повеса ухаживал даже за английской королевой Елизаветой I, став рыцарем ордена Подвязки.

Однако прославился король Дании и Норвегии Фредерик II (1534 – 1588) отнюдь не альковными похождениями. Правитель двух ключевых стран на востоке Северного моря решительными действиями очистил от пиратов прибрежные воды. Значительно пополнила казну государства введенная королем пошлина за проход судов через пролив Зунд в Балтийском море. На многие поступки венценосного властителя влияла, похоже, и природная широта натуры: «Фредерик II был человеком эпохи Возрождения. Он благоволил наукам, покровительствовал искусствам и был охоч до бурных возлияний под грохот канонады. На радость молодой жене Софии он соорудил в Кронборге самый большой (около 750 кв. м) в Северной Европе бальный бал, где проходили банкеты и давались театральные представления» (из статьи Стеллы Моротской «Призрак Гамлета»).

Никоим образом не претендуя на роль театрального сценографа, король, тем не менее, создал самую, пожалуй, знаменитую декорацию в мире – упомянутую выше мрачновато-изысканную крепость Кронборг в Хельсингёре, подробно описанную Уильямом Шекспиром в трагедии «Гамлет». Причем, есть множество мнений, откуда гениальный драматург из далекого Лондона узнал о существовании будущего прибежища принца Датского. Думается, наиболее правдоподобная выглядит так. Для устройства театральных постановок в Кронборге «актеры „выписывались“ даже из Англии. В Эльсиноре Шекспир вряд ли бывал. Зато известно, что перед Фредериком II и его двором выступали артисты, которые позднее вошли в труппу шекспировского театра „Глобус“. Они-то, по-видимому, и рассказали драматургу о величественном замке в Эльсиноре, где висят богатые шпалеры (привет Полонию), где любят театр и где каждый раз, когда король поднимает тост, бьют литавры и дается залп из пушек» (Там же).

И всё же в памяти потомков Фредерик II, похоже, останется (кто бы мог предположить!) первым бизнес-ангелом главных космопортов Земли – Байконура (бывш. СССР), на мысе Канаверал (США), Куру (Европейское космическое агентство), Цзюцюань (Китай).

А дело было так: «Вечером, 11 ноября 1572 г., вскоре после захода солнца, молодой датский дворянин по имени Тихо Браге разглядывал ночное небо. Прямо над головой он увидел звезду, которая светила ярче всех остальных звезд и которой на этом месте не должно было быть. Опасаясь, что это обман зрения, он показывал звезду другим людям – они тоже ее видели… Браге разбирался в астрономии, а главный принцип аристотелевской философии гласил, что небеса неизменны. Поэтому, если данный объект новый, он должен находиться не на небе, а в верхних слоях атмосферы – то есть это никак не могла быть звезда. Если же это звезда, то свершилось чудо, появился некий загадочный божественный знак, смысл которого необходимо расшифровать… Вскоре звезда стала ярче Венеры, и какое-то время ее можно было видеть даже днем. Затем она стала тускнеть и через полгода погасла совсем» [Вуттон 2018, с. 19].

Далее события развивались стремительно: «После себя звезда оставила массу книг, в которых Браге и его коллеги спорили о ее местоположении и значении. Другим результатом появления сверхновой стала программа исследований: заявления Браге привлекли внимание короля Дании, который предоставил астроному остров Вен и (как впоследствии выразился Браге) тонну золота на строительство обсерватории для астрономических наблюдений. Наблюдения за новой звездой привели Браге к выводу, что для понимания устройства Вселенной необходимы более тщательные измерения. Он изобрел новые, необыкновенно точные инструменты. Когда обнаружилось, что обсерватория слегка вибрирует от ветра, что влияет на точность измерений, Браге перенес все свои астрономические приборы в подземные помещения. На протяжении следующих пятнадцати лет (1576 – 1591) исследования Браге на острове Вен превратили астрономию в первую современную науку [Там же, с. 19 – 20] … Науку о звездах и планетах, без которой (можно уже добавить от себя), пожалуй, ни один космический полет просто не мог бы состояться.

Удивительно, как затейливо могут складываться взаимоотношения между великими творцами и их покровителями. Вот в 1576 году, на закате эпохи Возрождения, тонна золота датского короля помогла создать уникальную по оснащению обсерваторию Т. Браге и фактически запустила мировую научную революцию. А через 120 лет, в самом начале века Просвещения, другой гений – Исаак Ньютон своеобразным образом возвратил «научный долг», только уже своему королевству – английскому.

В общественном сознании большой ученый обычно представляется человеком рассеянным, витающим в облаках, то есть сугубо непрактичным (взять, хотя бы, доктора Гаспара из «Трех толстяков» Ю. Олеши). Создатель феноменального по степени научного прозрения и стержневого для развития мирового естествознания закона всемирного тяготения, И. Ньютон (1642 – 1727) сломал эти стереотипы напрочь. Правда, до этого ему пришлось преодолеть немало препятствий: «Долгое время Ньютон, кажется, был полностью обойден заслуженным вниманием со стороны как монархов, так и их правительств. Будучи студентом, Ньютон едва едва-едва перебивался с хлеба на воду, и его матери приходилось присылать ему деньги на еду. Не будем забывать, что в Тринити-колледже он учился на правах «стипендиата» (англ. sizar ), то есть колледж оплачивал его обучение как крайне талантливого и подающего большие надежды молодого человека, который взамен должен был не только получать отличные оценки, но и выполнять подчас самую низменную работу: мыть полы, чистить посуду, подстригать газоны и прислуживать богатым студентам (из статьи Константина Шарова «Исаак Ньютон как финансовый чиновник»).