Николай Морев - Долги наши. Вторая книга стихов

Тебе уж за тридцать… Как годы лукавы,
Как дни скоротечны, как тонок их след…
Мы все в этой жизни грешны и не правы
И в тридцать, и в сорок, и в семьдесят лет.

Обида? Она наподобье колоды,
Под ней притаилось подобье ужа.
А годы проходят, все лучшие годы,
Их медленно точит коварная ржа.

О, если б я знал те слова и молитвы,
Которые могут сберечь и спасти,
Я ими рассек бы, как лезвием бритвы,
Все страхи твои и зажал их в горсти.

Я тысячу дней и ночей неустанно
На камне б стоял, как саровский монах.
Я б с радостной вестью и тихо, и странно
Являлся б тебе наяву и во снах.

И знаю, ты сердцем своим распознаешь
Всю ложь этой сутолоки и кутерьмы,
И так же, как я, ты и веришь, и знаешь,
Что птицы вернуться к нам после зимы.

Тебе – тридцать два… Нет, не мили меж нами
Легли, разделив, – между нами судьба,
Годичные кольца кидая кругами,
Цыганкою пляшет, не помня себя.

Вчера мне приснилось забытое лето.
Деревня, стрекозы и спелый закат…
Я все это видел когда-то и где-то
И вспомнить, и встретить забытое рад.

Высокое место: березы, осины,
Деревня в три дома у склона к реке.
Ты с мамой, такой молодой и красивой,
По лыве идешь с васильками в руке.

О, Господи, может мне это приснилось,
Быть может, я это увидел в бреду? —
Открой, иль пошли мне знаменье на милость.
Пусть в радость мне сон, а не бред – на беду.

Как все мы устали от этого бреда!
И как разорвать этот замкнутый круг?
Вчера, как больной, я не спал до рассвета,
Копаясь в себе, как усердный паук.

Что я просмотрел и чего недопонял,
В себе погубил и в других не взрастил?
Меня у межи ждет забытое поле
Пахать его б надо, да хватит ли сил?

Но я не теряю надежды, я верю,
Что все повторится, и ты налегке
Вернешься в свой дом, несмотря на потери,
Как в детстве тогда с васильками в руке

Не знаю, что будет со мною,
Когда мой прервется полет.
Бессмысленно спорить с судьбою, —
Она свою пряжу прядет.

Пока в поле кружится вьюга,
И стужа сковала реку,
Мне сердце сжимает разлука,
Мой друг на чужом берегу.

Ну что же, не вечно ненастье,
Не вечны ни холод, ни дождь.
Земля примирит наши страсти,
А души помирит Господь…

Забывается все: и любовь, и печаль, и разлука,
Но нельзя позабыть, с кем делил ежедневный свой
труд.
Воды тихо текут по равнинам и между излучин,
Волны плещут о берег и вечно о чем-то поют.

Воды времени нас омывают, и быстрые вихри
Вовлекают в слепой, бесконечный и злой хоровод.
Наши судьбы сплетаются, словно случайные вирши,
И случайных сплетений никто уже не разорвет.

Значит так напророчено кем-то. Зачем?
Неизвестно.
Значит доля такая, она нам отмерит сполна.
Если сложатся судьбы, родится и притча, и песня.
Только б вечно плескалась и пела тугая волна.

Не знаю, то было виденье ли, сон,
Иль что-то на грани?
Я слышал над родиной праздничный звон
Предутренней ранью.
Я в белой рубахе стоял у ворот,
И белая птица
Спустилась отвесно, как вертолет,
Когда он садится.
Она посмотрела мне прямо в глаза,
И вдруг, невесомый,
Я стал подниматься за ней в небеса
Над лугом знакомым.
Из облачной выси родительский дом
Узнал я, гумно и овраги…
Как будто я видел рисунок углем
На белой бумаге.
И был мне ответ на безмолвный вопрос:
Настала пора расставанья
С тем миром, где ты появился и рос
Среди мирозданья.
И вдруг я увидел тебя у межи:
Встревоженной птицей
Ты билась, желала подняться из ржи,
Ко мне устремиться.
Но нас разделило незримо стекло.
Все выше и выше
Я вверх поднимался, а время текло
Все медленней, тише.
Прощай, моя радость, спасибо тебе
За нежность и веру.
Теперь уже поздно перечить судьбе,
Отмерившей меру.
Теперь уже поздно вставать на крыло
Весеннею ранью.
Что было – то было, что было – прошло,
Осталось за гранью.

Ты меня покрести на дорогу,
Моя верная крестная мать.
Я осилю глухую тревогу,
Буду тихо по жизни шагать.

А когда подойду постепенно
К самой крайней и трудной черте,
То знаменье твое, знаю верно,
Мне не даст позабыть о кресте.