Дмитрий Труфанов - Рациональность как фундаментальная характеристика социальных систем. Постнеклассический (универсумный) подход

Указанные проблемы обусловливают существование теоретического плюрализма в изучении рациональности, что, наряду с известными достоинствами, создает теоретико-методологическую проблему, выраженную в отсутствии общей теории рациональности. Подобная теория не может быть сведена ни к одному из существующих подходов к проблеме рациональности, но должна использовать их познавательные возможности, устанавливая отношение взаимодополнительности между ними. Данные обстоятельства делают актуальной необходимость формирования общей социологической теории рациональности, в рамках которой будет найден инвариантный признак и сформирован метаязык описания рациональности, объединяющий разные эксплицитные схемы в общую теоретическую модель.

На проблему плюрализма версий рациональности и необходимость общей ее теории неоднократно указано в рамках философского дискурса. Так, Н.С. Автономова, рассматривая рациональность как философскую проблему, различает прагматико-функционалистический и ценностно-гуманитаристический подходы к пониманию рациональности в философии и обосновывает необходимость концепции единой рациональности, понимая рациональность как единство рассудка и разума 4 4 Автономова Н. С. Рациональность: наука, философия, жизнь // Рациональность как предмет философского исследования. – М., 1995. – С. 48–76. . В.Г. Федотова указывает на существование отрицательных последствий теоретического плюрализма в решении вопроса о рациональности. «Вместо того, чтобы увидеть в каждом представлении о рациональном, соответствующем определенному типу деятельности, выражение всеобщего, его принимают за это всеобщее и навязывают другим областям» 5 5 Федотова В. Г. Социальная рациональность и демократическое общество // Рациональность на перепутье: в 2 кн. Кн. 1. – М., 1999. – С. 237. . Данное всеобщее, по мысли указанного автора, в конкретно-исторических формах выражено в структуре мышления и деятельности, предметно-орудийной и понятийной реальностях. Такое понимание сущности рационального приводит В.Г. Федотову к утверждению методологического принципа его исследования, устанавливающего единство когнитивных и социальных критериев рациональности. По мнению В.С. Швырева, конструктивность подведения форм рациональности под общее «инвариантное» понятие рациональности связана с «общей принципиальной ориентацией рационального познания и действия на сознательно культивируемую ответственность перед вызовами Реальности, в которую «вписаны» люди в своем познании и жизнедеятельности, их самокритичность и рефлексивность в соответствующих проблемных ситуациях» 6 6 Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность. − М., 2003. – С. 7. . Б.В. Асатрян, обращая внимание на существующее многообразие подходов к интерпретации социальной рациональности и, с другой стороны, на отсутствие ее целостной концепции, предпринимает попытку решения названной проблемы на основе подхода, предполагающего синтез целерациональности, ценностной рациональности и рациональности деятельностного подхода 7 7 Асатрян Б. В. Социальная рациональность в системе интерпретации развития общества: автореф. дис. … канд. филос. наук. – Таганрог, 2007. – С. 6–7. .

На проблему плюрализма в решении проблемы рациональности указано и в рамках социологического дискурса 8 8 Hennen M. Keise der Rationalität − Dilemma der Sociologie: Zur Kritische Rezeption Max Webers. – Stuttgart, 1976. – S. 13–14; Шютц А. Проблема рациональности в современном мире // Смысловая структура повседневного мира: очерки по феноменологической социологии / сост. А.Я. Алхасов; пер. с англ. А.Я. Алхасова, Н.Я. Мазлумяновой; научн. ред. перевода Г.С. Батыгин. – М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2003. – С. 174–177; Boudon R. A Critical Dictionary of Sociology. – Chicago: University of Chicago Press, 1989. – P. 285–292 и др. . Вместе с тем в социологии проблема общей теории рациональности до настоящего времени не получила подробной разработки. В социологической литературе используется значительное количество разных интерпретаций рациональности, существенно отличающиеся друг от друга. Рациональное обсуждается как логически обоснованное, осознанное, выражающее логическую связь цели и средств (М. Вебер, В. Парето, Н.И. Лапин, О.Т. Вите, Е.А. Мамчур); как оформленные, законосообразные содержания реальности (Н.С. Мудрагей, Т.И. Ойзерман, В.Д. Комаров, Т.А. Феньвеш, Н.Е. Покровский); как эффективность, определяемая как способность избранных действий, средств и структур обеспечить достижение цели в конкретных условиях (А.Л. Никифоров, Р.Д. Хунагов, Н. Генов, М. Олсон); как характеристика теоретически осознанного, упорядоченного, непротиворечивого содержания, противостоящего эмоциональному, противоречивому, аффективному (Ж.Т. Тощенко, В.Г. Немировский, Т.И. Заславсткая, Б. Вальденфельс); как коррелят истинности (Б.И. Липский, Т. Парсонс, Б. Фливберг); как нормативность, стандартизованность, конвенциональность (А.И. Ракитов, В. Пироженко, А.Б. Белозеров, Л.Д. Гудков, Дж. Ритцер); как способность к целеполаганию (К. Маркс, В.С. Швырев, С.В. Маслова); как характеристика действующих социальных субъектов, состоящая в их способности свободно и самостоятельно управлять своим поведением, действовать автономно.

В рамках социологического дискурса активно используется понятие социальной рациональности, которое также не получило единой системы интерпретации его содержания. В рамках одних определений социальная рациональность обсуждается как тип рациональности, выражающий совокупность стандартов социально-группового поведения, обслуживающих социально значимые для данного социума цели. Другие определения связывают социальную рациональность с познавательной, социально-преобразующей деятельностью индивидов и групп. Третьи определения интерпретируют социальную рациональность как способ функционирования социальных систем, выраженный в их структурной логике, способности к самореференции и саморегуляции. Иные авторы, применяя термин «рациональность», не приводят его дефиниции, что существенно затрудняет понимание их текстов.

Указанные интерпретации, а также различные варианты их синтеза легли в основу различных версий рациональности, имеющих место в общественных и гуманитарных науках. Среди них рациональность обыденной жизни (Б. Вальденфельс), модель ограниченной рациональности (Н. Simon), «модель разумной достаточности» (А.А. Шевченко, Т. Принсен), теория «rreemm» (теория шести признаков рациональности поведения: resourceful, restricted, expecting, evaluating, motivated, meaning (S. Lindenberg)), теория переменной рациональности (H. Leibenstein), концепция абсентеистской рациональности (О.А. Кармадонов) и др. Многие авторы рассматривают рациональность как характеристику социального поведения человека, обсуждая ее в терминах теории принятия решений (Т.А. Индина, В.И. Моросанова, A. Grandori, M. Boumans), теории рационального выбора (S. Segre, М.Ю. Казачков, J. Elster, H. Best, G. Mehlkop, P. Graeff, Г.И. Рузавин), теории игр (I. Back, A. Flache, J. Weesie, C. Snijders, V. Buskens), модели выбора фрейма (C. Kroneberg, M. Yaish, V. Stocké), теории ожидаемой субъективной полезности (H. Esser и др.), как проблему когнитивных контактов в системах социального взаимодействия, связанную с интерпретацией социальными акторами знаний и поведения (P. Stone, H. Gintis).