Игорь Дубов - Социально-психологические аспекты активности

Другая часть авторов выбрала иной путь, решив опираться в решении данной проблемы не на субъективные критерии разбиения, а на объективно существующие явления, способные выступить в роли таких критериев. В этом качестве были выбраны физиологические и биохимические процессы, ответственные за осуществление человеческой жизнедеятельности, и в первую очередь физиологические свойства нервной системы, число которых было конечно и невелико и которые с очевидностью играли большую роль в детерминации динамической стороны поведения человека.

Из опубликованных работ видно, что и представители первого направления стремились соотнести свои наработки с психофизиологическими исследованиями, и представители второго часто использовали факторный анализ как математическую процедуру обработки данных. Но сути коренного различия между подходами это не меняет. Первые в своем движении к пониманию структуры темперамента опирались прежде всего на оценки поведения, сделанные испытуемыми, вторые – на физиологические процессы, происходящие в организме человека.

Следует отметить, что хотя способ дифференциации безграничного набора поведенческих паттернов с помощью факторного анализа оценок людьми либо своего поведения, либо поведения окружающих представляется более корректным с точки зрения обращения непосредственно к изучаемым формам поведения, в основе его все-таки лежит субъективная, а значит, далеко не всегда адекватная картина окружающего мира. В подобных исследованиях выявляемое смысловое разбиение определенной стороны реальности (в данном случае – динамического поведения людей) воспроизводит специфику объединенного сознания либо пула экспертов, либо большого количества рядовых респондентов, иначе говоря, простых людей. В первом случае исследователи имеют дело с небольшим количеством экспертов, разбирающихся в проблеме, но не представляющих при этом общество в целом, а значит, не способных репрезентировать все многообразие существующих в обществе взглядов на мир. Во втором, они имеют дело хоть и с объединенным, массовым, т. е. охватывающим самые различные точки зрения сознанием, но при этом с сознанием обыденным, склонным гораздо сильнее, чем сознание экспертов, искажать окружающую реальность.

В то же время обращение к свойствам нервной системы, а также к физиологии головного мозга представляется более надежным, поскольку апеллирует к хорошо фиксируемой и легко измеряемой объективной реальности. Однако и в этом случае существует ряд проблем, не позволяющих без критического анализа принять полученные в подобных исследованиях результаты.

Так, например, высказывалось немало соображений, обосновывающих невозможность адекватного сопоставления пространственно локализуемых физиологических явлений с явлениями психическими, которые пространственно не локализованы. Одно из них носит философский характер и сводится к тому, что в случае такого сравнения психические и физиологические процессы оказываются или параллельно протекающими, т. е. тождественными (и тогда психика должна расцениваться как эпифеномен), или взаимодействующими (и тогда получается, что нематериальная психика воздействует на материю мозга) [124, с. 276].

Кроме того, определенные препятствия к сопоставлению психологических и физиологических процессов отмечаются и на эмпирическом уровне. Как следует из посвященных этой теме работ, многие ученые глубоко убеждены в наличии отчетливой взаимосвязи между наблюдаемыми ими физиологическими особенностями организма, такими, например, как сила нервной системы, и системными психологическими характеристиками индивидов, такими, например, как упорство (см. напр., об этом [129, с. 270–271]). Вполне можно допустить, что такая связь действительно имеется. Однако поскольку на формирование генерализованных индивидных характеристик оказывают влияние многие факторы и обстоятельства, не менее очевидным является и то, что связь эта не является однозначной. Возможно, что индивиды с сильным типом нервной системы и имеют определенную склонность к проявлению упорства, но жизненные обстоятельства, условия воспитания, ценности и убеждения, склонность к ориентации на мнение группы, вера в Бога и многое другое могут серьезно препятствовать проявлению человеком изначально свойственного ему упорства в достижении поставленных им целей. Именно поэтому поведение индивида, являющееся, по идее, тем контрапунктом, где сходятся психологический и физиологический уровни рассмотрения происходящих внутри индивида процессов, не может считаться безупречной платформой для их четкого и очевидного сопоставления.

По сути, наличие психофизиологической проблемы обусловлено очень простым обстоятельством. За десятилетия исследований ни нейрофизиологи, ни психофизиологи, ни биохимики не смогли с помощью имеющихся у них методов исследования научиться различать в происходящих физиологических процессах человеческое содержание происходящего (см. напр., [99, с. 111; 164, с. 101–102]). Фигурально выражаясь, они так и не сумели добиться, чтобы фиксируемые ими электрические импульсы и химические реакции говорили на языке тех смыслов, которые человеческая жизнедеятельность имеет для людей, точно раскрывали экспериментаторам происходящее в сознании испытуемых. К сожалению, при нынешнем уровне развития науки указанное препятствие является непреодолимым, за счет чего любые деления наблюдаемого поведения на смысловые сегменты с опорой на физиологические свойства организма будут являться достаточно условными.

С учетом указанных обстоятельств и следует рассматривать применение термина «активность» в рассмотренных концептуальных схемах различных авторов.

Так, например, очевидно, что энергетическая составляющая термина «активность» вышла на первый план в работах психофизиологов «тепловской школы», изучавших вслед за Павловым динамические характеристики нервных процессов в связи с тем, что основные усилия ученых, принадлежащих к школе Теплова, концентрировались не на развитии объясняющей поведенческие механизмы и потому более чувствительной к информационной детерминации поведения теории ВНД, а на анализе природы свойств нервной системы, ориентированном более на фиксацию силы и длительности действия различных стимулов, нежели на учет их содержания.

Справедливости ради следует отметить, что, хотя в рамках этой школы термин «активность» употреблялся во множестве порой трудно сопоставимых значений, общим для всех этих употреблений было одно: активность рассматривалась как динамическая характеристика индивида [10] В словосочетании «динамическая характеристика» одинаково важны оба слова. Специфика данного подхода заключалась как в том, что на передний план в нем выходила энергетическая составляющая понятия, так и в том, что благодаря представлению об активности не только как о состоянии, но и как о свойстве активность могла изучаться как общеиндивидная характеристика или черта. . Однако, соглашаясь с указанной общей смысловой парадигмой, большинство специалистов данного научного направления не отличались особым единством в других аспектах содержательного наполнения термина. Разногласия начинались с определения понятия «темперамент» и, естественно, продолжались в разных смыслах, вкладываемых авторами в слово «активность». Даже при рассмотрении только тех теорий, которые базируются на изучении психофизиологических или нейрофизиологических референтов черт темперамента, понимаемого, в свою очередь, как различия в скорости и интенсивности поведенческих реакций людей, видно, что разброс мнений здесь является весьма значительным.