Игорь Дубов - Социально-психологические аспекты активности

Очевидно так же, что В. Д. Небылицын в зависимости от решаемой исследовательской задачи рассматривал активность и как постоянную характеристику (т. е. свойство) индивида, и как актуальное состояние организма [12] Следует подчеркнуть, что развитие энергетического подхода к исследованию активности, как правило, опиралось на необходимость изучения природной активности как свойства индивида, т. е. на изучение уровня активности, характерного для конкретного человека и отличающего его, в целом, от других людей. В свою очередь, рассмотрение активности как состояния, т. е. как актуального уровня активности, характеризующую конкретные реакции, приводит к появлению вопросов, чем вызваны эти реакции и на какую цель они направлены. В этом случае внимание сосредотачивается на информационной составляющей, уводящей рассмотрение вопроса об активности как таковой к содержанию производимой деятельности, и, соответственно, на первый план выходят не индивидуальные характеристики человека, а информационные характеристики ситуации, в которой человек действует. .

К слову сказать, встречающиеся иногда в литературе упоминания о том, что Небылицын выделял три уровня активности: моторный, интеллектуальный и социальный (напр., [124, с. 348]), не совсем точно отражают позицию Небылицына, называвшего их не «уровнями», а «планами», что исключает возможность такой трактовки, при которой один из планов является более высоким, чем другой.

«Такая потребность, – писал Небылицын, – может реализовываться либо в умственном, либо в двигательном (в том числе речедвигательном), либо в социальном (общение) плане, и в соответствии с этим может быть выделено несколько видов общей активности» [101, с. 251]. Тем самым В. Д. Небылицын еще раз подчеркивал, что активность, являясь наиболее общей и изначально бессодержательной характеристикой индивида, проявляется вовне по всем возможным направлениям, различаясь лишь формой, которую она принимает в том или ином канале ее реализации.

Вместе с тем, при тщательном рассмотрении работ В. Д. Небылицына обнаруживаются некоторые неточности в использовании понятий, которые мешают четко очертить их семантические границы, а значит, делают размытым вкладываемое в данные понятия содержание.

Так, например, назвав в своей статье для «Педагогической энциклопедии» моторику (наряду с активностью и эмоциональностью) компонентом темперамента [Там же, с. 178], Небылицын через девять лет пишет о моторном (двигательном), интеллектуальном (умственном) и коммуникативном (социальном) планах, в которых в различных видах проявляется активность [Там же, с. 251]. Безусловно, взгляды любого исследователя на определенные процессы или явления могут эволюционировать в процессе его профессионального развития. Однако в том случае, если применяемый термин меняет свое родо-видовое соподчинение и становится видовым по отношению к другому термину, бывшему когда-то рядоположенным и равноуровневым, а теперь вдруг ставшему для него родовым – как это произошло с моторикой и активностью, – подобную трансформацию стоило бы зафиксировать и объяснить.

Кроме того, В. Д. Небылицын, понимая активность как мобильность, отождествлял активность нервной системы не с силой, а с динамичностью нервной системы [Там же, с. 141]. Учитывая, что основным содержанием динамичности являются «легкость, быстрота, с которой нервная система генерирует нервный процесс в ходе выработки условных функциональных структур» [Там же, с. 120], становится ясно, что речь идет о том, как быстро человек, условно выражаясь, «встает на крыло» или «набирает обороты». Подобная трактовка понятия «активность» представляется ограниченной, причем особенно наглядным это становится при переходе от использования термина «активность» применительно к нервному процессу к пониманию «активности» как свойства темперамента. Представляется очевидным, что в существующее в настоящее время понятие «человеческой активности» непременно включаются сведения о том, как долго индивид на этом «крыле» стоит, упорно продвигаясь к достижению стоящей перед ним цели [13] Собственно говоря, об этом писали еще Г. Хейманс и Е. Вирсма, воспринимавшие активность как поведенческую характеристику, описываемую временем, в течение которого индивид проявляет активность любого рода. Аналогичная точка зрения нашла отражение в работах Я. Стреляу, не смешивавшего активность с выносливостью, но при этом описывавшего активность с точки зрения интенсивности, продолжительности и частоты любых действий [144, с. 58]. . Отсюда следует, что, помимо скорости генерации нервного процесса, указанная трактовка данного понятия должна включать в себя еще и длительность поддержки указанного процесса, т. е. силу (выносливость) нервной системы.

И наконец, Небылицын называет активность то компонентом темперамента [Там же, с. 178], то личностной характеристикой, являющейся чертой темперамента [Там же, с. 259]. Однако компонент и черта – разные понятия. И если компонент – это такая составная часть целого, при котором целое состоит из компонентов, как дом из кирпичей, то черта – это всего лишь характерная особенность, совокупность которых, фигурально выражаясь, дает всего лишь набросок целого, оставляя некоторые детали не прорисованными. Применительно к активности это означает, что либо активность и названные с нею вместе аналогичные характеристики (в данном случае – эмоциональность) полностью перекрывают описываемое ими понятие (темперамент), либо, помимо них, могут существовать еще и другие, не названные автором, но при этом не менее значительные характеристики данного понятия – а это, между прочим, принципиальный вопрос.

Следует отметить, что в своих экспериментах Небылицын изучал только моторный и интеллектуальный планы проявления активности и не касался общения. Эта лакуна была закрыта А. И. Крупновым, который изучал индивидуальные проявления активности человека в психомоторной, интеллектуальной, волевой сферах и в сфере общения. А. И. Крупнов понимал активность «как особое состояние или относительно устойчивое свойство, проявляющееся в высоком уровне интенсивности реализации поведения, деятельности или любого взаимодействия, исходящего из внутренней инициативы самого человека» [68, с. 11–12]. Несмотря на приведенное определение, основанное на динамической стороне «поведения, деятельности или любого взаимодействия», А. И. Крупнов включал в понятие «активность» не только энергетический, но и содержательный аспект, исследуя, по его собственному определению, «взаимоотношения между мотивационно-смысловыми, результативными и динамическими характеристиками активности в различных сферах жизнедеятельности» [69, с. 3–4] и призывая характеризовать активность в трех аспектах: содержательном, результативном и динамическом [67, с. 3].