Генри Петроски - Успех через провал: парадокс дизайна

Только представьте себе: безоблачной ночью полная луна бросает на землю глубокие тени, как будто это театральная сцена; тихий и терпеливый наблюдатель видит пантомиму дикой жизни, на сцену выступают неясные очертания, кто-то крадется или бежит, разыгрывается ночная драма под звездами; Луна движется по небосводу, а тени на земле медленно, но неотвратимо идут своим путем, укорачиваясь и удлиняясь под лунным циферблатом. На рассвете солнечный свет возвещает начало нового акта.

С самого зарождения Солнечной системы на этой сцене разворачивались подобные драмы в тенях и при свете. Итак, в них нет ничего удивительного. И все же из неудивительного часто возникает что-то по-настоящему удивительное. Любой свет, конечно, рождает тени. Огонь, мерцая, добавляет жути и тревоги лагерю-театру, теневых игроков как будто отпугивает жар. На протяжении тысячелетий наши предки проводили ночи при свете огня, держа дикую публику на расстоянии.

Дневной свет будто переворачивает сцену, и то, что мы видели время от времени, создано «совершенно без участия и контроля человека». В зашторенной от яркого солнца комнате на противоположной стене можно увидеть перевернутое изображение улицы. Пасущуюся вдалеке корову или проплывающее облако свет может перенести через отверстие в деревянной коробке, просачиваясь, как вода, сквозь пробоину в баке. Точно так же в тени дерева сквозь «промежутки между листьями» пробивается изображение солнца. Это совершенно естественное явление, здесь не нужны линзы или ловкость рук [2] Simon Henry Gage and Henry Phelps Gage, Optic Projection: Principles, Installations and Use of the Magic Lantern, Projection Microscope, Reflecting Lantern, Moving Picture Machine (Ithaca, N.Y.: Comstock Publishing, 1914), 673. .

Впрочем, гораздо чаще мы видим проекции, которые являются результатом дизайна. Аллегория Платона о пещере придает большое значение управляемой драме света и образов. В диалоге со своим молодым последователем Глав- коном Сократ описывает узников, которые с детства жили в пещере, где они сидели спинами ко входу и были закованы так, что могли смотреть только на стену прямо перед собой. Свет исходил от огня, горящего позади них. Между узниками и огнем проходила верхняя дорога, и все, что по ней двигалось, бросало тень на стену. Для узников эти тени – весь их опыт, и потому именно он становился их реальностью [3] Платон, Государство , кн. VII. .

Описав ситуацию в пещере, Сократ говорит, что одного из узников освободили и позволили повернуться к выходу из пещеры, посмотреть на огонь и людей, отбрасывавших тени, и их ношу. Что будет более подлинным для освобожденного узника, спрашивает Сократ, то, что он видит теперь во плоти, или то, что он видел всю свою жизнь как тени? И если узника заставить смотреть прямо на самый свет, спрашивает Сократ далее, разве не заболят у него глаза и не отвернется он назад к стене пещеры, где изображения резче и привычнее?

Потом Сократ представляет, что заключенного выводят из пещеры и показывают солнце и все то, что оно освещает. Сначала узника ослепил бы свет, но со временем он привык бы к нему и увидел мир за пределами пещеры таким, какой он есть. Если бы он потом вернулся в пещеру и сел среди узников, которые там остались, и стал бы описывать, откуда берутся тени и что происходит снаружи, его подняли бы на смех. Лучше оставаться в пещере, сказали бы узники, чем выйти и вернуться с испорченным зрением.

С древнейших времен философия и техника значительно продвинулись вперед, внося разный вклад в понимание реальности и передавая ее средствами более осязаемыми, чем тени. Камера обскура помогла художникам схватывать мимолетные проблески реальности без искажений и под правильным углом зрения, пусть и перевернутые вниз головой. Дэвид Хокни утверждал, что художники Возрождения использовали эту технологию, чтобы творить свои почти «фотографические» шедевры [4] David Hockney, Secret Knowledge: Rediscovering the Lost Technique of the Old Masters (New York: Viking Studio, 2001). См. также: David Hockney and Charles M. Falco, “Optical Insights into Renaissance Art,” Optics & Photonics News , July 2000, 52; Lawrence Weschler, “The Looking Glass,” New Yorker, January 31, 2000. См. также: Sarah Boxer, “Computer People Reopen Art History Dispute,” New York Times , August 26, 2004, E1, E5. .

Благодаря фотохимии, позволившей закреплять изображения в оптической камере – пионер фотографии Уильям Генри Фокс Тальбот называл это «карандашом природы», – получилось остановить крылья птицы в полете, хвосты кошек в свободном падении и копыта лошади в полном галопе. Технический прогресс и последующий механический реализм проложили путь нерепрезентативному современному искусству. Теперь в компьютерном редакторе можно приставить голову льва к телу орла, что могло бы послужить доказательством существования гриффинов, поверь мы своим глазам.

Развитие оптики, химии, электричества и компьютеров освободило нас из пещеры Платона и в то же время заковало в другую. Современную аллегорию пещеры можно представить так. Группа людей сидит в комнате, напоминающей пещеру, они ограничены господствующей парадигмой. Их стулья накрепко прикручены к полу и друг к другу, их взгляды прикованы к изображению на экране перед ними. Они смотрят на вещи, которые проецируются из будки в конце комнаты, они даже иногда забывают, что находятся в этой комнате. Иногда на экране появляется тень от головы, и члены группы слегка покачиваются, чтобы проверить, не их ли это голова. Изображения на экране сопровождаются комментариями бестелесного голоса из динамиков, расставленных по комнате. Время от времени по изображениям движется красная точка, как муха по спине лошади, и указывает в нужное место. Голос продолжает описывать изображения и читать текст на экране. Изображения и слова резкие и яркие – это и есть реальность момента. Они появляются и исчезают, как ночные тени от клочковатых облаков.

Современная пещера Платона – это, безусловно, аудитория, в которой показывают презентацию PowerPoint. PowerPoint – это, конечно, компьютерная программа, произведенная и проданная Microsoft, но и вещь в том смысле, что ее придумали и разработали и не раз дорабатывали создатель и пользователи. Туда продолжают навешивать все больше «примочек и штучек», все больше новых умных способов применения. Однако в отличие от крышки бутылки или зонтика эта вещь не является чем-то, что можно схватить или подержать в руке. PowerPoint неосязаем. Это не аппаратура. Это программа, разработанная для использования в системе, состоящей из компьютеров, проекторов, экранов, лектора и аудитории. PowerPoint – это продукт, позволяющий пользователю достичь цели, а именно создать слайд- шоу, тоже своего рода продукт. Таким образом, язык PowerPoint, как и язык всего рукотворного, напоминает о былом, о том, что задолго до цифровых компьютеров существовала необходимость показать изображения зрителям так, чтобы их могли видеть одновременно все присутствующие.