Владимир Зелинский - Благословение имени. Взыскуя лица Твоего

Но если человек настигает глазами именно добычу, Бог обретает утраченного друга и возлюбленного сына, ушедшего в «страну далече». Зачатие веры происходит тогда, когда наше сосуществование оказывается вдруг схваченным, словно прошитым взглядом Другого. Когда один человек смотрит на себе подобного, тот ощущает себя объектом «неизвестных играющих сил», которые часто играют против него, настигают его извне. Всякий знает по опыту: чужой взгляд может пробудить от сна. Но когда он совсем-совсем нечужой, когда он приходит не извне, но изнутри, от той силы, которая до поры дремала в нас? Человек поднимает глаза на Смотрящего, и дух его просыпается. Скрытая в нас и в то же время ворвавшаяся извне энергия касается нашего сознания, и оно прозревает, узнает. Прозрев, откликнувшись однажды, человек не может отделаться от присутствия Другого, Того, Кто настигает, пробуждает, пронизывает его…

Кто-то сказал (кажется, Сартр): я становлюсь объектом, когда кто-то смотрит на меня. Я окостеневаю в его взгляде. Правда же, по сути, заключена как раз в обратном; в самом изначальном, самом личностном смысле я становлюсь самим собой, когда открываю себя под взглядом Того, Кто видит меня. Он знает не только сокрытую часть моего я , но и то подлинное мое я , которое Он создал для Себя и хочет обрести в нас. Куда пойду, если все наши шаги, лица, помышления отражаются в зрачке Божием?

Возьмем хрестоматийный пример: Давид подстерег купающуюся Вирсавию глазами желания, а затем управил обстоятельства так, что желание его и впредь могло быть всегда удовлетворено. Но и Господь подстерег Давида глазами избрания и горечи, и Давид вдруг узнал себя в притче Нафана. Узнал, вспомнил, увидел себя подглядывающим за бывшею за Урией , отправлявшим Урию на гибель, а перед тем наслаждавшимся его женой хищно и жадно. И все это время, не зная того, он был пойман взглядом как рыба, попавшаяся на крючок. Перед Судией всей земли (Быт. 18, 25) пожравшее свое добычу желание теперь обернулось мукой, разрывающей внутренности. Яко беззаконие мое аз знаю и грех мой предо мною есть выну… Но Бог, вглядываясь в грех человеческий, расплавляет его Своим присутствием. Силой взгляда Он нисходит в самые темные низины нашего существа. И вот человеческое животное, водимое полом, как вол за кольцо, но и одаренное взглядом и совестью, становится святым, когда в его глазах прозревает око Господне. Окропиши мя иссопом, и очищуся, омыеши мя, и паче снега убелю-ся… Два тысячелетия мы, ученики Сына Давидова, повторяем слова покаянного псалма, ища добровольно муки, суда и получая взамен прощение. Взгляд Судьи, не отвергнутый, принятый нами, становится средством освящения.

В преисподней души, на дне бессознательного Христос ищет нас и выходит нам навстречу. Его недостаточно лишь узнать, нужно уметь встретить Его, не отвести глаз, не скрыть лица. Это видение было у Достоевского. Некоторых его героев как будто преследует взгляд Распятого, спускающегося в преисподнюю греха или своеволия. В «Легенде о Великом Инквизиторе» Иисус побеждает Своего судью и служителя лишь взглядом. Судья – тот, кто запирает себя в тюрьму своей логики, в ад замкнутой системы мысли, непроницаемой ни для какого иного слова, не включенного в эту систему. Там, где Глагол, сшедший с небес, оказывается бессильным, власть Слова отдается глазам.

Иногда небо («Плохая физика, но зато какая поэзия!» – воскликнул бы Пушкин) может оказаться в глубине, затаиться в плотных залежах греха. Под бездной преисподней может открыться другая: бездна милости Божией. Позади я , подавленного, свернутого, текучего, взрывчатого, без конца бунтующего против всех, сохраняется где-то существо прозрачное, недвижное, отражающее ясность первого дня творения. И увидел Бог, что это хорошо (Быт. 1, 21), и эту изначальную «доброту» каждой твари Бог – глазами Иисуса – хочет найти в каждом из нас. Никакой грех не способен остановить этот взгляд, освещающий сокрытое во мраке (1 Кор. 4, 5), утопить его в «бессознательном», по слову книжников века сего, хотя может его и замедлить. Мы уже привыкли к тому, чтобы извлекать все сокрытое на поверхность с помощью некой психологической техники. Мысль буравит потаенную тьму, дабы отыскать и нанизать на себя припрятанное, подавленное желание, чтобы таким путем освободиться от него. Подобно лазутчику, пробирающемуся в тыл врага, этот метод учит нас, как проползти по лабиринту того, что мы сами упрятали в подсознание. Христианский «метод», напротив, учит, как отпустить измученных на свободу (Лк. 4, 18), дать распрямиться «доброте», разбудить красоту, дремлющую в нас, расковать в нас все то, что Бог сотворил для себя, и «неспокойно сердце наше», пока Он не сотворит в нем обитель…

«Чужая душа потемки», – гласит пословица. «А в темноте – бесы», – добавляет опыт стольких святых. Но именно эта часть души может быть освещена Всевидящим Оком. Там, куда входит Бог, побеждает свет. «Божественное (око) обозревает все, все чувствует, все испытывает», – говорит св. Григорий Нисский. Дух Божий облекает меня своей зоркой любовью, служит незримым посредником между я и всеми существами, ему близкими. Бездна бездну призывает (Пс. 41, 8) как любовь притягивает любовь. Первая заповедь, данная Иисусом, – возлюби Бога всею душою твоею… – обращается к этой «нижней» бездне души, разверзстой в каждом из нас и глядящей в «верхнюю» бездну Бога. Христос зовет нас открыться этой вершине, приготовить любовью путь Господу, начав с очищения внутренней нашей «клети» или, скорее, внутренней бездны, дабы она, сделавшись прозрачной, могла отразить собой око Господне .

Если мы веруем, значит, мы даем согласие тому оку видеть себя. Без зрячего сердца, оказывающего гостеприимство взгляду, единому, но идущему словно из множества глаз, веры, по сути, быть не может. Своим согласием мы отдаем себя во власть Смотрящего, позволяем Ему видеть то, что хотели бы скрыть. И вот что нам открывается: за всем скрытым, что пронизывает собой взгляд Господень, прозревший наш дух находит отражение всего сотворенного. «Внемли себе, – говорит св. Василий Великий, толкуя слова Второзакония (Вт. 15, 9, греческий и славянский текст), – ты не будешь иметь нужды искать следов Зиждителя в устройстве вселенной, но в себе самом, как бы в малом каком-то мире, усмотришь великую премудрость своего Создателя». 6 6 Внемли себе // Творения иже во святых отца нашего Василия Великого. Том IV. – М., 1993, стр. 44. Благоприобретенную эту премудрость мы и рискуем назвать верой. Она входит в нас через чистоту зрения.