Брайан Каплан - Миф о рациональном избирателе. Почему демократии выбирают плохую политику

2. Второй паттерн, который можно заметить в ответах на вопросы о социально‐экономической политике, состоит в том, что для более информированного мнения свойственны более прогрессивные взгляды по различным вопросам социальной политики, особенно по тем из них, которые формулируются как правовые проблемы» [103] Althaus (2003: 130). . Например, более осведомленные избиратели в большей степени поддерживали бы аборты и права геев и в меньшей степени обязательные молитвы в школах.

3. «Третий паттерн, который вырисовывается в ответах на вопросы о социально‐экономической политике, состоит в том, что моделируемое мнение является более идеологически консервативным в том, что касается масштабов и пределов государственной власти. В частности, полностью информированное мнение склонно к фискальному консерватизму в том, что касается расширения вмешательства государства в экономику, к предпочтению рыночных решений государственному вмешательству при решении возникающих проблем, к меньшей поддержке дополнительного государственного вмешательства для защиты окружающей среды и в целом к предпочтению в пользу меньшего размера и меньших полномочий федерального правительства». Например, в Национальном американском предвыборном исследовании 1996 г. содержался вопрос о том, какая из двух позиций избирателям ближе: «Первая, которая состоит в том, что нам необходимо сильное государство для решения сегодняшних сложных экономических проблем, или вторая, которая состоит в том, что свободный рынок может решить эти проблемы без участия государства» [104] Althaus (2003: 131, 111). . Полностью информированное мнение склонялось в пользу рыночной альтернативы. Взгляды на пособия по безработице и позитивную дискриминацию демонстрируют тот же паттерн: усиливая поддержку политики равных возможностей, рост политических знаний снижает поддержку политики равных результатов.

Сложно смириться с тем, что если бы люди знали больше, они бы меньше соглашались с вами. Особый соблазн проигнорировать указанные результаты возникает в отношении третьего выявленного Альтхаусом паттерна. Ведь знания обычно растут с ростом богатства. Почему бы не сделать вывод, что лучше информированные люди предпочитают ориентированную на свободный рынок политику, поскольку богатые верно определяют то, что соответствует их интересам? Но это возражение совершенно не в тему. Распределение просвещенных предпочтений более прорыночно, чем распределение действительных предпочтений в основном потому, что с повышением уровня их политических знаний более прорыночными становятся взгляды людей с любым уровнем доходов . Более того, как показывает Альтхаус, с ростом уровня политических знаний прорыночный характер взглядов в большей степени возрастает у людей в нижней половине распределения доходов.

Рис. 2.1.«Просвещенные предпочтения» относительно выбора между государством и свободным рынком. Источник: Althaus (2003: 111)

Воздействие, которое, согласно Альтхаусу, оказывает рост знаний, часто весьма значительно. Так, из числа опрошенных 62 % предпочли сильное правительство свободному рынку; 38 % заняли противоположную позицию. Но рассчитанные «просвещенные предпочтения» оказались на 15 процентных пунктов более прорыночными; соотношение изменилось с 62 к 38 на 47 к 53. То же самое наблюдалось и по другим основным вопросам внутренней политики от снижения бюджетного дефицита (69 % «против» и 31 % «за» превращается в 52 % «за» и 48 % «против») до абортов по желанию женщины (54 % «против» и 46 % «за» превращается в 56 % «за» и 44 % «против») [105] Althaus (2003: 115, 109). .

Откровенно говоря, открытия политологов ставят экономистов, изучающих политику, в неудобное положение. В то время как экономисты все больше и больше узнают о том, как государственное управление работало бы в теории, если бы избиратели не делали систематических ошибок, исследователи общественного мнения убедительно показывают, что на практике систематические ошибки избирателей являются суровой реальностью. На самом деле предубеждения – правило, а не исключение.

Слепоту экономистов в этом вопросе особенно сложно оправдать, поскольку они занимаются дисциплиной, имеющей давнюю традицию изучения различных предубеждений. Многие самые известные экономисты прошлого, в частности Адам Смит и Фредерик Бастиа, были озабочены ошибочными взглядами сограждан на экономику, их упрямым неприятием таких фундаментальных принципов, как альтернативные издержки и сравнительное преимущество. Сегодняшние экономисты не просто не уследили за важными для их работы эмпирическими исследованиями в смежной дисциплине. Они игнорирут то, что в прошлом экономисты обычно знали.

Как минимум можно сказать, что экономисты сделали эту ошибку в качестве исследователей. Любопытно, что выступая в роли преподавателей, большинство экономистов следуют мудрым выводам своих предшественников. Когда очередной набор новичков начинает изучать вводный курс по экономической теории, авторы учебников и преподаватели все еще стараются избавить студентов от их предрассудков, или, цитируя Пола Кругмана, «провести вакцинацию мозгов студентов колледжей против заблуждений, которые столь прочно вошли в интеллектуальный дискурс» [106] Krugman (1996: 118). Кругман напрямую ссылается на заблуждения по поводу международной торговли. .

Столь странная рассогласованность между исследовательской работой и преподаванием дает повод для оптимизма. Дело не в том, что экономистам нечего сказать по поводу предубеждений. Наоборот, проблема состоит в том, что им есть что сказать, но они не готовы высказывать это публично, не желая рисковать своей научной репутацией. Но если удастся убрать эту преграду, экономистам будет что сказать по поводу предубеждений. На протяжении веков все великие экономисты изучали систематические предубеждения, но современные экономисты не удосужились сообщить об этом психологам, специалистам по общественному мнению или кому‐то еще. Более того, опыт преподавания дал многим ныне живущим экономистам хорошее представление о предубеждениях людей. Знания человечества о предубеждениях намного выросли бы, даже если бы экономисты просто открыли миру то, что они уже знают.

Итак, стакан наполовину полон. Экономическая наука не реализует полностью свой потенциал, но он у нее есть. Немногие экономисты сегодня интересуются теми вопросами, которыми задаются исследователи общественного мнения. Но экономисты прошлого глубоко задумывались об этих проблемах, и экономистам настоящего есть что добавить к их выводам, даже в том случае, если они будут держать свои карты закрытыми.