Бертран де Жувенель - Власть. Естественная история ее возрастания

Авторы конституционных теорий смешивают понятия «республика» и «государство», а также «гражданин» и «подданный», сформировавшиеся в результате противоположного опыта, поскольку не вполне понимают значение этой бифуркации.

Там, где вожди группы одерживают верх, политическое целое, естественно, рассматривалось как общество, которое утверждается между ними для продвижения их общих интересов, res publica. Это общество в действительности состоит из отдельных личностей и видимым образом проявляет себя в их собрании, comitia. Со временем те члены общества, которые сначала не являлись участниками собрания, становятся таковыми вследствие повышения их статуса, и собрание расширяется, возникают комиции центуриатные, а затем трибутные *. Но именно данное конкретное объединение, populus, и его интересы, res publica, – вот то, к чему апеллируют, чтобы противопоставить целое частному лицу или чужому сообществу. О государстве не говорится совсем, нет никакого термина, обозначающего существование некой моральной персоны, отличной от граждан.

Если, наоборот, верх берет царь, то он становится тем, кто повелевает всеми, будучи над всеми (supra, supranus, sovrano **). Члены целого являются подвластными (subditi – покорные). Они предоставляют суверену поддержку своих сил по его приказанию и пользуются преимуществами, которые он им обеспечивает.

Король на троне есть точка кристаллизации целого и его видимое проявление. Он принимает решения и действует в интересах народа, развивая для этого единый аппарат, все части которого сходятся к монарху. Социальная плоть – люди – облекает этот костяк. Осознание общности связано не с чувством объединенности, а с чувством общей принадлежности.

Так формируется сложное понятие государства. Республика – это отчетливое «мы»: мы римские граждане, рассматриваемые как общество, которое мы образуем ради наших общих целей. Государство – это то, что суверенно повелевает нами и во что мы включены.

Неважно, что потом в результате политической революции царь исчезает, его дело остается: общество формируется вокруг аппарата, который над ним господствует и становится ему необходим. Из его существования и отношений, установленных между ним и подданными, естественно следует, что современный человек не может быть гражданином в античном смысле – таким, который содействует всякому решению и всякому исполнению решения и в любом случае является активным участником публичного собрания.

Даже если демократия даст ему право каждые четыре года полновластно исполнять роль того, кто распределяет и направляет функцию повелевания, во всякое другое время он не будет в меньшей степени подвластным аппарату, приведению которого в движение он, если угодно, сам содействовал в числе прочих граждан.

Эра монархии, таким образом, создала тело, отличное от социального тела, – Власть, – которое живет собственной жизнью и имеет собственные интересы, характеристики и цели. Именно это и следует изучать сегодня.

Современное общество являет зрелище огромного государственного аппарата – комплекса материальных и моральных рычагов, который направляет действия индивидуумов и вокруг которого организовывается их существование.

Он развивается соответственно социальным нуждам, а его болезни отражаются на общественной и индивидуальной жизни; так что, оценивая оказываемые им услуги, нам представляется почти немыслимым предположение об исчезновении этого аппарата, и мы, естественно, полагаем, что если таково его отношение к обществу, то он создан для общества.

Он состоит из человеческих элементов, которые ему предоставляет общество, его сила – это лишь мобилизованное и централизованное quantum общественных сил. Одним словом, он находится, в обществе.

Если, наконец, посмотреть, чтó им двигает, какая воля одушевляет эту Власть, оказывается, что на нее воздействует огромное количество импульсов, очаги которых находятся в разных точках общества; эти импульсы, беспрестанно противоречащие друг другу и борющиеся между собой, в определенные моменты принимают вид волн, которые сообщают целому аппарату новое направление. Вместо того чтобы анализировать это разнообразие, удобнее скрепить его, соединить в одну волю, именуемую общей. Или же волей общества. И значит, Власть, которая функционирует как орудие этой воли, должна рассматриваться как выкованная самим обществом.

Власть настолько зависит от нации, а ее деятельность настолько соответствует общественным потребностям, что почти неизбежно приходит на ум, будто органы управления были сознательно изобретены или бессознательно порождены обществом для его собственного пользования. Вот почему правоведы отождествляют государство с нацией: государство, по их мнению, есть персонифицированная нация, организованная как дóлжно для того, чтобы управлять собой и общаться с другими нациями.

Весьма красивая точка зрения; к несчастью, она не принимает в расчет одного слишком часто наблюдаемого явления: захват государственного аппарата одной частной волей, которая использует его, чтобы господствовать в обществе, и злоупотребляет своим положением ради эгоистических целей.

Тот факт, что Власть может отступать от своего справедливого основания и от своей справедливой цели и отделяться, так сказать, от общества, чтобы существовать над ним как отдельное тело и угнетательница, легко опровергает теорию тождественности.

Власть в чистом состоянии

Здесь почти все авторы отводят глаза. Они отказываются рассматривать эту незаконную и несправедливую Власть.

Такое неприятие понятно. Но его надо преодолеть. Поскольку рассматриваемое явление встречается слишком часто, теория, не способная его учитывать, не может быть достаточно обоснованной и должна быть отвергнута.

Совершённая ошибка очевидна: она состояла в том, что знание о Власти основывалось на наблюдении за Властью, сохраняющей с обществом определенные, сложившиеся в результате истории, отношения, и качества, которые были всего лишь приобретенными, принимались за сущность Власти. Таким образом достигалось знание, адекватное относительно конкретного положения дел, но несостоятельность которого обнаруживается во время великого разлада Власти с обществом.

Неправда, что Власть исчезает, когда отрекается от источника права, из которого вышла, и когда действует в противоречии с функцией, для которой предназначена.

Она продолжает повелевать и ей продолжают повиноваться, а это и есть необходимое условие того, чтобы Власть существовала; и условие достаточное.