Ангелос Ханиотис - Эпоха завоеваний

Для некоторых историков эти меры были знаком великой дальновидности, а другие считали их попыткой справиться с задачей управления огромной империей, для которой ограниченного количества македонской знати и немногочисленных греков попросту бы не хватило. Второе более правдоподобно. Принимая иранцев в свою армию и администрацию, Александр следовал, в более широком масштабе и более коренным образом, политике, которую испытал уже его отец, включавший в свой двор членов враждебных кланов македонской знати. Как представляется, Александра больше заботило увеличение рекрутской базы для его армии и управленческого аппарата, нежели устранение этнических различий в завоеванном им традиционно многокультурном мире.

Примечательно упорство, с которым Александр проводил эту политику несмотря на сильное сопротивление. За причастность к действительным или воображаемым заговорам или за открытую критику царя он уничтожил несколько человек из своего ближайшего окружения: в 330 году до н. э. были казнены командующий кавалерией Филота и его отец, старый полководец Парменион; один из высших военачальников, Клит, бранивший новое немакедонское поведение Александра, был убит им в 328 году до н. э.; историк Каллисфен, олицетворявший дух свободных греков, был доведен до смерти в 327 году до н. э. вместе с несколькими юными царскими служителями, которых он обучал. Борьба против подобной оппозиции не оставляет сомнений в том, что Александром двигал план, а не чутье и не прихоть.

Александр следовал единственной известной ему модели – самодержавной монархии, в которой все зависит от царя. Важнейшие военные и административные функции были возложены на его приближенных. На верхушке иерархии находились люди, занимавшие высшие военные посты. Среди них ближайшие друзья царя были известны как «телохранители» ( somatophylakes ). Высшей должностью был пост хилиарха («командира тысячи»), соответствующий сану ахеменидского визиря и, вероятно, заимствованный из иранской традиции. Некоторые члены иранской аристократии также входили в ближний круг «родственников» ( syngeneis ), которым было позволено целовать царя. Воины знатного происхождения служили гетайрами , то есть «товарищами», в агеме – элитном подразделении кавалерии – и в качестве солдат в элитных отрядах пехоты.

Монархия Александра уходит корнями в три различные монархические традиции – македонскую, персидскую и египетскую, а также в гегемонию Александра в Эллинском союзе. Он так и не вернулся в Грецию, и ни один из слухов относительно его последних планов не упоминал о возвращении в Македонию. Он доводил свои требования до городов, формально союзных и не входивших в его владения, с помощью царских писем, указаний ( diagrammata ) и посланий, передаваемых гонцами. Эти средства оставались важными инструментами осуществления власти вплоть до конца периода эллинизма.

Решения Александра придавали осязаемую форму эллинистическому миру: он определил географические границы этого мира на Востоке, характер царской власти, отношения между царем и городом, границы урбанизации и интеграции местных народов и их традиций. Тринадцать лет его правления – один из тех периодов истории, когда, кажется, время идет быстрее, чем обычно. Кампания Александра началась как ответ на насущные требования и тенденции времени, а закончилась погоней за собственными желаниями. Мы не можем судить, насколько Александр изменил ход истории. Безусловно, он ускорил закономерное падение Персидской державы и образование куда более обширной связи территорий, чего не мог бы представить себе ни один из его современников. Сопротивление Александру и посмертный распад его империи показывают, что импульс, приданный им историческому движению, современники не могли ни понять, ни продолжить.

Вряд ли Аристотель, личный учитель Александра и величайший ум своего времени, понял или одобрил политику своего ученика. Несмотря на то что философ, рожденный в греческом полисе и избравший для жизни, философствования и обучения Афины – город, который сам считался идеалом свободы и демократии, – не доверял абсолютной монархии, он имел вполне определенное мнение относительно естественного превосходства греков над варварами:

«Встречается другой вид монархии, примером которой может служить царская власть у некоторых варварских племен; она имеет то же значение, что и власть тираническая, но основывается она и на законе, и на праве наследования. Так как по своим природным свойствам варвары более склонны к тому, чтобы переносить рабство, нежели эллины, и азиатские варвары превосходят в этом отношении варваров, живущих в Европе, то они и подчиняются деспотической власти, не обнаруживая при этом никаких признаков неудовольствия» [9] Аристотель. Политика. – М.: РИПОЛ классик, 2010. – С. 224 (пер. С. М. Роговина). .

Включение иранских воинов в македонскую армию и смешанные браки между греческим и негреческим населением едва ли можно примирить с этим учением. Интересно было бы узнать, как такой город, как Александрия, – греческий полис, учрежденный в земле с теократическими традициями и повсеместным присутствием царской власти, – вписался бы в разработанную философом систематику политических систем. Аристотель умер вскоре после Александра, краем глаза увидев зарю нового мира. О значении этого нового мира блестяще написал александрийский поэт Константинос Кавафис в стихотворении «В 200 году до Р. Х.»:

Македонские цари редко умирали в своей постели; они погибали в битве либо становились жертвами покушений. В традиционной македонской монархии новый царь приобретал легитимность через одобрение армией. Он был первым и главным военачальником. Как в полисах народное собрание избирало военных командиров и прочих должностных лиц, так и македонское собрание воинов выбирало человека, который поведет их в бой. Династический принцип наследования уважался, но новый царь необязательно должен был быть старшим сыном покойного – и даже необязательно должен был быть его сыном. Когда Филипп погиб от руки убийцы в 336 году до н. э., передача власти Александру не была самоочевидной. Племянник Филиппа Аминта, сын царя Пердикки III, все еще претендовал на престол; у Александра было два единокровных брата: старший Арридей, рожденный в 359 году до н. э., и Каран, новорожденный сын Филиппа от последней его жены. Арридей вследствие слабоумия не мог занять трон, зато права Карана на престол могли быть поддержаны родственниками его матери, принадлежавшими к македонской знати. И Аминта, и Каран были убиты сразу же после того, как армия провозгласила царем Александра. Кровопролитие 336 года до н. э. не было забыто ко времени смерти Александра 13 лет спустя. А старые командиры его армии видели также цареубийства и перевороты 369–359 годов до н. э. Этот опыт не давал сильных надежд на мирный переход власти.