А. Степанов - Число и культура

"Странные" решения М = 0, М = ∞ сопровождают все остальные, "позитивные" решения М = n + 1, в частности М = 3, М = 4. Какой бы ни была конструктивная кратность отношений n, варианты М = 0, М = ∞ оставляют свой логический след в виде своеобразной универсальной коннотации (в известном смысле здесь преодолеваются границы и снимается противоположность между различными "позитивными" парадигмами М, например между М = 3 и М = 4). Если система организационно определена, то на переднем семантическом плане фигурируют "обычные" структуры – те же М = 3, М = 4, – тогда как бесконечность и нуль остаются в "подтексте". Если же выбор определенной величины n по каким-то причинам не совершен, то не складываются и соответствующие им структуры М = n + 1, – в этом случае бесконечности и нули оказываются единственными репрезентантами смысла. Такая ситуация в известной степени характерна, например, для переходных этапов, в процессе смены типа мышления, отказа социальной или когнитивной системы от одной величины n в пользу другой. Переход, таким образом, часто реализуется через период неопределенности, когда отсутствует любая из "позитивных" структур М = n + 1 и, следовательно, обнажается стихия М = 0, М = ∞. Подобное явление хорошо знакомо по социально-политическим революциям, коренным образом изменяющим структуру общества и при этом производящим впечатление исчезновения всего привычного, еще вчера казавшегося незыблемым и наступившего въяве хаоса. Сходные исчезновение и хаос присущи и культурным революциям – прежняя концептуальная опора рухнула, новая еще не возникла, и внутреннему зрению современников предстает разверзнутая бездна, либо вызывающая панику, либо побуждающая обратиться к услугам произвольного воображения со слабыми логическими корнями. В религиозных видениях переход от одного мира к другому сопровождается не только апокалиптической катастрофой, но и своеобразным "обнулением" прежней реальности: небеса (в современной транскрипции: пространство) сворачиваются как свиток (Откр. 6, 11) и "времени уже не будет". Сказанное, возможно, и не нуждается в специальных иллюстрациях, поскольку свежа память о свойствах перехода к структурам М = 4 в обществе и культуре (см. раздел 1.4). Можно было бы сказать, что решения М = 0, М = ∞ исполняют роль своеобразного "лифта" от одной позитивной величины М к другой, если бы психологически процесс трансформации не воспринимался вначале как ничем не ограниченное падение и только затем как подъем к новому порядку.

После бихевиоризма, исследований по физиологии мышления трудно удержаться от искушения подойти к тем же решениям с точки зрения нашего организма, физического "переживания истины". В свое время "гипотеза о роли тела в познавательном процессе, высказанная Бергсоном в "Материи и памяти", произвела большое впечатление на Лосского, который затем опирался на нее при обосновании своей концепции интуитивизма" [55, c. 157]. С помощью каких ощущений нам удается прикоснуться к парадигмам М = 0, М = ∞ ? Если восприятие тройственности подпирают "трехмерный" вестибюлярный аппарат, бинокулярное зрение, стереоскопический слух, если кватерниорности соответствуют две пары оппозиций человеческой морфологии: правая-левая, передняя-задняя стороны, – то что в состоянии сыграть роль поддержки вариантов М = 0 и М = ∞ ?

Когда говорят об организованных ощущениях, обычно апеллируют к внешнему опыту. Но наряду с ним существует и опыт внутренний . Нет, здесь не имеется в виду все богатство последнего, человеческая способность имагинации, интроспекции, возможность мысленного манипулирования образами и категориями. Хотелось бы назвать нечто гораздо более тривиальное – своеобразное "первобытное" чувство. Что стоит за упоминаниями понимания сердцем , а не умом? И почему именно сердцем?

Роль этого органа человек определил в результате длительного самонаблюдения; на "мышлении сердцем" настаивали, в частности, исихасты, Григорий Палама, разрабатывавшие соответствующие специальные методы, а Игнатий Брянчанинов призывал: "Постараемся привести сердце в безмолвие, в этом сущность монашеского подвига" [135, c. 10-11]. На Востоке сердце считалось самостоятельным (шестым) органом чувств, "вместилищем мысли" (так говорил, в частности, Бай Юй Цзин). Анатомически сердце – мышечный мешок, состоящий из особых, но, упрощая, гладких мышц. В топологическом плане гладкие мышцы – почти то же, что круг или сфера(13): направления для сокращения и растяжения в них бесчисленны и выделенного (в отличие от волокнистых и поперечно-полосатых) – ни одного. Я не делаю упор исключительно на сердечную мышцу, хотя ритм ее напряжений и пауз, похоже, во многом связан с мышлением. Процесс мышления всегда, по заверениям физиологов, сопровождается неосознанной мышечной деятельностью, и сейчас речь идет о гладких мышцах. По своей топологии они – самые древние, наследники стадии, когда еще отсутствовала специализация мышц. О том, что наше бессознательное хранит память о всем эволюционном развитии, включая уровень "амебы", неоднократно напоминал К.Юнг. Что является предпосылкой этого в физиологическом плане? Не хочу продолжать незрелое упражнение – что делать, если о встречах анатомов, топологов, психологов, культурологов я не слышал? – достаточно только упомянутой особенности данной разновидности мышц: М = 0 и М = ∞. Что имеется в виду, когда говорят о "нутряном" понимании, о понимании "всем существом"? Не будем вдаваться в подробности – той же топологической характеристикой М = 0 и М = ∞ отличается не только сердце, но и легкие, желудок(14) – ограничимся для примера только сердцем.

Слова – сколь бы стройно они ни были выстроены – сами по себе не способны достигнуть другого человека. В том, наверное, приходилось не раз убеждаться при объяснении задачки ли, теоремы двоечнику: единственной реакцией на все объяснения остается бессмысленное хлопание глазами, и ничто не в силах пробить брешь в железобетонной стене. Мы сами во многом такие же двоечники, когда держим свое сердце наглухо затворенным. Без участия сердца, без его предрасположенности вообще ничто невозможно понять. Напротив, даже для уяснения, что дважды два равно четырем, необходимо вспомоществование той интуиции , того амбивалентного ("мучительно-сладостного") "утробного чувства", которые ответственны и за наипронзительные озарения. Самое первое, еще неотчетливое и приблизительное, и самое последнее, окончательное понимание формируют эсхатологический акт, именуемый актом мышления.

Нет, я ни в коем случае не предлагаю эти сырые тезисы на роль объяснения структур М = 0 и М = ∞. Так же, как в примере с трехмерностью пространства, наши органы чувств – лишь скудная предпосылка, намек на действительное положение дел. В равной мере это относится и к названной разновидности "внутреннего чувства". Но коль речь зашла об анатомии, еще один пример.