А. Степанов - Число и культура

Каталония – автономная историческая область на северо-востоке Испании. Ее население – 6 млн. чел. (1981), территория – 32 тыс. км2. Баскония, она же Страна Басков, Эускади, – автономная историческая область на севере государства; население – 2,1 млн. чел. (1981), территория – 7,3 тыс. км2. Галисия – автономная историческая область с населением в 2,8 млн. чел. и территорией 29 тыс. км2.

Теоретическая модель отличается дихотомностью, поэтому и реальные цифры необходимо привести к сопоставимому виду. Общая площадь территории автономий равняется 68,3 тыс. км2. Суммарное население – 10,9 млн. чел. Соответственно, в территориальном аспекте доля автономий составляет 13,5% от целого, b/c = 13,5%, в демографическом b/с = 28,5%. Первая величина уступает теоретической 20,9%, вторая ее превосходит. Мы знаем, как в таких случаях поступать, см. раздел 3.2. Поскольку теоретическое значение b/с базируется на интегральной оценке размеров формообразующих субъектов, постольку из двух экспериментальных значений следует составить среднее. Среднеарифметическое от 13,5% и 28,5% равно b/с = 21,0%, что с точностью до одной десятой процента совпадает с диктуемой моделью величиной (23).

В Грузии, как и в Испании, – три автономии: Южная Осетия, Абхазия и Аджария. Выше Грузия была испытана с помощью двух расчетных моделей: зафиксировано территориально-политическое строение М = 4 и выявлены характеристические соотношения в плане этно-демографического состава, безотносительно к государственному устройству. Однако в последнее десятилетие в Грузии, даже еще драматичнее, чем в Испании, обострилась проблема сепаратизма, поэтому проверке подлежат и национально-государственные пропорции. Согласно данным того же энциклопедического словаря, население Грузии – 5201 тыс. чел. (1985), площадь территории – 69,7 тыс. км2.

Южная Осетия: население – 99 тыс. чел. (1985), территория – 3,9 тыс. км2. Абхазия: население – 526 тыс. чел. (1985), территория – 8,6 тыс. км2. В Аджарии в тот же период проживало 379 тыс. чел., размер территории – 3 тыс. км2.

Суммарная численность населения автономий равняется 1004 тыс. чел. Суммарная площадь территории – 15,5 тыс. км2. Доля автономий по отношению к Грузии в целом: по населению 19,3% и по территории 22,2%. Среднеарифметическая величина b/с = 20,8%, что также лишь на 0,1% отличается от нормативных 20,9%.

Пример Грузии полезно прокомментировать. Рассматривая в предыдущий раз эту страну под знаком полиэтнизма, мы игнорировали "государственный" аспект, нас занимали политические, бытовые, культурные отношения между народами ("грузин – не грузин") – независимо от привязки последних к выделенным территориям, в которых соответствующие нации становятся титульными. В той парадигме приходящиеся на грузин 66,0% оказались близки к 66,7% теории, тем самым отвечая модели "естественных и здоровых" межнациональных отношений. Совсем иная ситуация, в чем пришлось убедиться теперь, коль речь заходит об отношениях федеральных властей с автономиями. Здесь фигурирует не только структурно-логическая конструкция М = 4 (М = 3 + 1, или 1 +3), зачастую брутально ведущая себя при внедрении, см. раздел 1.4, но и цифра 20,9% (на деле – 20,8%), описывающая конфронтационное взаимодействие автономий со столичными властями. Кто же прав: федеральные политики, президент Э.А.Шеварднадзе, утверждающие, что для обострения межнациональных отношений в стране отстутствуют объективные предпосылки, а наличное обострение – результат чисто привходящих причин (таких, как несуразные личные амбиции руководителей автономий и коварная "рука Москвы"), или правомерны доводы лидеров автономий, усматривающих в поведении Тбилиси унизительные великодержавные нотки? Числовые данные, похоже, свидетельствуют: объективные резоны – у обеих сторон. Если бы не было компактного проживания нацменьшинств и политически организованных автономий, то межнациональная ситуация, по всей видимости, была бы лишена остроты и болезненности (модель a/c = 2/3, b/›c = 1/3). Однако попытки ущемить и тем более отменить автономии, предпринимавшиеся высокопоставленными апологетами унитарного государства, автоматически запускают конфронтацию, создают климат взаимных претензий (модель a/c = 70,1%, b/c = 20,9%). Здесь не место для рекомендаций, поэтому перейдем к следующему примеру – Канаде.

В Канаде две основных этнолингвистических группы: англо- и франко-канадцы, – и два государственных языка. Согласно энциклопедии, доля первых составляет 45% от всего населения, вторых – 30% [300, c. 535]. Таким образом, доля ведущей, англоязычной, группы в рамках бинарной альтернативы составляет а/с = 45 / (45 + 30) = 3/5, или 60%. Цифра 3/5 – третье из приближений золотого сечения, см. ряд (12), что на практике, как мы знаем, может означать модель гармонических отношений между двумя общинами. Но сейчас нас интересует другое.

В последние десятилетия во франкофонном Квебеке предпринимаются все более настойчивые попытки отделения. В 1970-х годах тут действовал террористический "Фронт освобождения Квебека", прибегавший к захватам в заложники федеральных министров и британских чиновников [322]. В 1980 г. вопрос о самостоятельности выносится на референдум. В его канун Квебеку пообещали статус "особого общества" [44], и 60% жителей сказали "нет" суверенитету для своей провинции, а 40% его поддержали [там же]. Итоги референдума заставили сторонников сепаратизма снизить планку притязаний, требуя лишь гарантий для своего языка и культуры (до 1970 г. даже преподавание французского языка в государственных школах считалось незаконным). Такие гарантии были включены в специальное соглашение 1987 г., но не были ратифицированы канадским парламентом. В 1992 г. Оттава отвергла еще одно, Шарлоттаунское, соглашение, в котором говорилось не о полной независимости Квебека, а о культурной автономии. Последовал взрыв национальных чувств, и очередной референдум, 30 октября 1995 г., принес настораживающие результаты: на сей раз против отделения высказалось только 50,6%, и 49,4% – "за" (при этом 60% франкоязычного населения Квебека отдало предпочтение независимости) [320]. Таким образом, налицо натянутые отношения между центральной властью и провинцией Квебек. Исходя из этого и произведем расчет.

Впрочем, ранее было дано обещание назвать черты типологического сходства не только между Испанией и Грузией (их территориально-государственное устройство согласно принципу М = 1 + 3), но между ними и Канадой. Для этого придется вспомнить материал раздела 1.4.2.

В Испании и Грузии корни их внутригосударственного, межнационального членения уходят в седую древность.(4) При этом наличное государственное устройство Грузии, современный состав и границы – плод века ХХ, точнее – сталинского периода. В Испании республиканская революция предоставляет самоуправление Басконии, а Франко его ликвидирует. Существующее на настоящий момент строение Испанского королевства – новейший продукт эпохи дефранкизации. Что же в Канаде?