А. Степанов - Число и культура

С точки зрения ходячих либеральных мифов это может выглядеть неожиданным, ведь во времена Муссолини могуществу мафиозных кланов был во многом положен конец. Большое количество членов "семей" было физически уничтожено, попало в тюрьмы или вынужденно эмигрировало в Новый свет, в поисках более удобной среды для своих занятий. Демократический же, казалось бы, "просвещенный", режим, напротив, привел к невероятному разрастанию метастазов экономических преступлений и административной коррупции. Подобная неожиданность, впрочем, как предстоит убедиться, лишь выглядит таковой в глазах тех, кто предпочитает смотреть на реальность сквозь призму расхожих идеологических предрассудков, тогда как в действительности, в определенном системном контексте, истоки могущества соответствующего феномена коренятся в особенностях самого социально-политического механизма.

Чтобы с самого начала не пойти по ложному пути, следует также оговорить, что "мафия", по крайней мере, обладающая столь же безграничным экономическим и политическим влиянием, как в послевоенной Италии, – отнюдь не закономерный продукт и политической демократии как таковой. Ведь даже в тех демократических странах, которые столкнулись с этой проблемой (напр., в тех же США, в которые переехали итальянские "семьи"), "мафии" обычно не удается участвовать в управлении государством в целом. Негативный феномен остается локальным. В большинстве же остальных демократических стран под словом "мафия" имеется в виду не более чем ординарная организованная преступность, для борьбы с которой достаточно арсенала полицейских мероприятий. Причины, следовательно, стоит искать не в демократии самой по себе, а в определенной специфике ее строения, или особом состоянии общественного сознания.

С точки зрения теории, "мафия" (для конкретности пока имеется в виду одноименное итальянское явление) представляет собой одну из социально-политических групп. Она является самостоятельной социальной группой, например, потому, что занимается специфической деятельностью и попутно идентифицирует себя отдельно от остальных членов общества (эти остальные вполне соглашаются с подобной "отдельностью"). Ее следует считать также значимой политической группой, если в ее орбиту вовлечены влиятельные государственные и политические деятели. То есть, несмотря на официальное отсутствие на политической сцене, такая группа служит важным политическим фактором. В той же Италии, напомним, в активных контактах с мафией вначале (неофициально) подозревались, а позже были следственно уличены даже премьер-министры.

Обладая статусом значимой социально-политической группы, мафия, однако, отличается и качественной спецификой. Тут важны сразу два обстоятельства. Во-первых, она нелегальна, т.е. не принадлежит открытым общественным институтам – ни политическим партиям, ни социально-идеологическим классам. Во-вторых, о ее существовании знают все . Впрочем, для последующего анализа вполне достаточно наличия и общей убежденности, веры в то, что она существует, ибо мы по-прежнему имеем дело с общественным сознанием , а оно совсем не обязано строго соответствовать действительности. Да и что в таких вопросах удается реально проверить? Так вот, описанный статус рассматриваемой социально-политической ячейки достаточно точно соответствует понятию топологической "дыры" , а в нашем случае "дыры" социально-политической.

На всякий случай напомним, что называется "дырой" в топологии. Математики различают поверхности разного рода – в зависимости от так называемой связности. В качестве образца поверхности без "дыр" можно привести, скажем, сферу (рис.4a), с одной "дырой" – поверхность тора, т.е. "бублика" (рис.4b), с двумя "дырами" – поверхность "кренделя" (рис.4c):

В отличие от остальных социально-политических ячеек, или групп, мафия по сути не участвует в общих процессах социального обмена. Мафия – изолированное, закрытое образование, далеко не всякому удастся в нее попасть, а выходят из нее обычно вперед ногами. Это резко контрастирует с легальными социально-политическими группами, ибо любой гражданин вправе в любой момент сменить свои политические симпатии, нет никаких – по крайней мере, принципиальных, идеологических – препятствий для изменений и его материального благосостояния, отвечающих переходам из класса в класс. Именно поэтому по отношению к мафии оказывается уместным применение концепта "дыры".

В общем случае "дыр" может быть сколько угодно, обозначим их количество через p . Вывод формулы (4) был проведен без учета наличия "дыр", если пользоваться геометрической иллюстрацией, для случая рис.4а., что отвечает величине p = 0. (Случай рис.4b описывается значением p = 1, случай рис.4c – величиной ‹I›p = 2 и т.д.) Как изменится наша формула, если "дыры" в социально-политической системе все-таки существуют?

Математики, к счастью, давно придумали, как поступать в таких случаях. За ними и последуем, лишь адаптируя терминологию к случаю социально-политической системы. Подробности вывода, чтобы не сбивать с толку гуманитариев, перенесем в Приложение , здесь же приведем окончательный результат:

n = r + 2 p .

(5)

Послевоенной итальянской структуре отвечали, напомним, значения n = 5, r = 3. Фактору "мафии" (социально-политической "дыры") соответствует p = 1. Таким образом, описание подобной системы сводится к незамысловатому арифметическому равенству 5 = 3 + 2.

Итак, если в социально-политической системе современного типа, точнее в массовых представлениях о ней, изначально не обеспечено условие (4), n = r (т.е. если между ведущими политическими представлениями, с одной стороны, и социально-идеологическими, с другой, образуется "щель"), то еще одним вариантом достижения ее внутренней согласованности является формирование коллективных представлений о наличии "дыры". Последнюю производит система в целом, даже мало того, система просто нуждается в ней – для того, чтобы в головах населения "концы сошлись с концами".

Воображаемый большинством продукт неизбежно находит и реальное воплощение (без него не обеспечить стабильности социально-политической системы в целом), в связи с чем появляются основания утверждать, что не только разруха, но и мафия "начинается в головах". Там же она, кстати, имеет тенденцию и заканчиваться. Напомним, что миф о неуязвимости мафии в Италии спустя почти полвека был все же развеян, однако в ходе "судебной революции" рухнула и вся наличная партийно-политическая система. Конкретно это выглядело как необратимая потеря репутации прежних партий, их распад и вытеснение на обочину, а в рамках нашей модели – как кардинальная трансформация политической идеологии общества.