Аркадий Беляков - Воздушные путешествия. Очерки истории выдающихся перелетов

В-третьих, «кабинетные» генералы, которые пришли командовать взамен репрессированных, как правило, не имели никакого представления об авиации, в кабинах боевых машин, за редким исключением, вообще не сидели, а на вопрос: «Почему летает самолет?» – совершенно искренне отвечали: «По воздуху». Эти-то «военачальники» во главе с первым кавалерийским маршалом Ворошиловым сначала организационно развалили военную авиацию, лишив ее централизованного боевого управления, а затем существенно облегчили Гитлеру массовое уничтожение советских боевых самолетов, начав незадолго до войны на западных границах страны строительство новых аэродромов и реконструкцию старых. Командование ВВС буквально согнало все самолеты на несколько аэродромов, обеспечив тем самым крупный стратегический успех люфтваффе в ночь на 22 июня 1941 года. И не смогли уйти многие машины ни «в яростный поход», ни «в боевой полет», когда их «в бой послал товарищ Сталин и первый маршал в бой повел».

Судя по письмам и воспоминаниям Линдберга и близких ему людей он понимал всю опасность складывающейся в Европе обстановки. Естественно, не один Линдберг осознал угрозу, но его голос звучал громче, к нему прислушивались, ему верили. Хорошо понимая, что ни Сталина, ни Гитлера не остановят миллионы убитых и искалеченных, что сталинская авиация – бумажный тигр, а люфтваффе – реальная опасность, Линдберг организовал в Германии кампанию борьбы за мир. Откровения летчика пришлись не по нутру «мудрому и любимому вождю», и имя Линдберга на страницах советской периодики было предано анафеме.

Несколько слов о личной жизни знаменитого летчика. Линдберг женился на богатой и очень миловидной женщине, не только искренне его любившей, но и разделявшей его страсть к авиации. Анна Морров Линдберг сама очень неплохо пилотировала самолеты и неизменно сопровождала мужа в его многочисленных полетах. Интересный и сложный перелет супруги совершили по поручению американской авиационной компании «Панамерикэн» в 1933 году. Вылетев 9 июля 1933 года из Нью-Йорка, они миновали Ньюфаундленд и приземлились в Гренландии, где пробыли до середины августа, исследуя юго-западное и юго-восточное побережье страны. Далее Линдберги посетили Исландию, Фарерские острова, Копенгаген, Стокгольм, Хельсинки. 22 сентября семейный экипаж приземлился в Ленинграде, а с 25 по 29 октября супругов принимала столица СССР. Затем их путь пролегал через Таллинн, Осло, Лондон и другие города Англии, Париж, Амстердам, Женеву, Лиссабон, Азорские и Канарские острова, северо-западную Африку, острова Зеленого мыса; перелетев через Южную Атлантику и совершив посадку в порте Наталь, они двинулись дальше вдоль Амазонки, через Тринидад, Пуэрто-Рико, Флориду, Чарльстон.

Мы не смогли удержаться от перечисления географических названий, несмотря на риск утомить читателя, чтобы показать, сколько нового и интересного увидели Линдберги, пролетев, не торопясь, 47 тысяч километров и посетив 31 страну. Вряд ли кто из летчиков того времени, да и тех, что пришли им на смену, мог бы похвастаться столь интересным перелетом.

Самолет, на котором супруги облетели весь мир, специально для них изготовила фирма «Локхид». Ныне он хранится в музее естественной истории США.

Даже в апогее славы Линдберг очень много летал. Он испытывал в воздухе новые самолеты и моторы, ему принадлежит честь открытия многих новых авиалиний. Наконец, летчик сотрудничал с учеными. Например, во время знаменитого перелета из Нью-Йорка в Париж он по просьбе ученых брал пробы воздуха над океаном в целях изучения миграций болезнетворных микробов над большими водными просторами. Вместе с женой Линдберг обследовал с воздуха полуостров Юкатан в поисках руин древних поселений, и не только искал, но и фотографировал и описывал их.

У четы Линдбергов родилось двое детей, но быть счастливыми мешала огромная слава летчика. Вокруг Линдберга поднялась слишком большая шумиха. Его именем называли аэродромы, при жизни ставили памятники, выпускали сотни медалей и значков в его честь. Многочисленные общества, съезды и конференции терзали летчика просьбами самого различного характера. Журналисты буквально ни минуту не оставляли его в покое. Все это поставило Линдберга на грань нервного срыва. Однако самым страшным ударом стало похищение сына. Задумавший это чудовищное преступление уголовник Бруно Гауптман запросил столь большой денежный выкуп, что Линдберги оказались не в состоянии заплатить его. Тогда преступники убили ребенка. Сраженные горем родители, спасая жизнь второго малыша, тайком покинули Америку и много лет жили в Европе: Англии, Германии, Италии и Франции.

Во время второй мировой войны Линдберг вернулся в Америку и сделал еще много полезного для своей страны. Будучи хорошо знаком с возможностями немецкой авиации, он внес посильный вклад и в дело уничтожения фашистского военного потенциала.

Было бы неверным утверждать, что сумерки наступили неожиданно. Каждый член экипажа знал с точностью до минуты, когда угаснет последний луч ослепительного диска. Неожиданным было почти мгновенное превращение изумрудно-зеленого ковра, простирающегося под самолетом от горизонта до горизонта, в темное и мрачное, кажущееся бездонным пространство. И хотя купол неба после захода солнца перестал слепить голубизной, он был все еще светел, резко контрастируя с потемневшей землей.

Именно в этот момент бортмеханик доложил летчику:

– Командир, горючее на исходе!

– Штурман, расчетное время до Читы? – отозвался командир на предупреждение бортмеханика.

– Полчаса полета. Впереди отроги Яблонового хребта. Поднабери высоту.

Посланы вперед секторы газа. Громче забасили оба мотора. Штурвал – на себя. Машина перешла в набор высоты. Вдруг, чихнув несколько раз, оборвал свою песню правый мотор. Почти одновременно заглох левый. Отдан штурвал. Тяжелый самолет устремился вниз, в темную неизвестность.

Машина планирует ровно. Только свист воздуха, рассекаемого крыльями и вращающего винты заглохших моторов, напоминает экипажу, что с каждой секундой все ближе и ближе земля, все ближе и ближе вековая тайга.

– Штурман, механик – в хвост! – последняя команда.

В полутьме возникают хлопья зарождающегося тумана. Нервы у экипажа напряжены до предела.

Где-то впереди и справа на фоне бледной предвечерней луны мелькнула темная громада таежной сопки, и... сильнейший удар в одно мгновение разнес самолет на куски.

Я очнулся первым, – вспоминал штурман Б. В. Стерлигов. – Подо мной что-то твердое. Услышал голос бортмеханика, – значит, жив. Ползком, в полной темноте, стал пробираться вперед. Моей кабины не оказалось. На ее месте высился ствол огромной сосны. Выбрался из остатков фюзеляжа наружу. Вокруг – сырой туман, запах смолы. Отыскиваем друг друга. Второго пилота штурвалом сильно ударило в грудь. Мне досталось по плечу, должно быть вывих. Командир цел и невредим.