Жозеф Артур де Гобино - Опыт о неравенстве человеческих рас. 1853г.(том1)

При таком преувеличенном чувстве собственной значимости можно было бы предположить, что сердце белого человека склонно к безбожию. Но это не так: белые, как правило, очень набожны, и их очень сильно занимают теологические идеи. Мы уже убедились, как заботливо они сохраняли древние космогонические воспоминания, которыми обладало семитское племя евреев, частично получившее их из собственных источников, частично от хамитов. Со своей стороны, арийская нация оставила следы в Книге Бытия. Вот что пишется в «Ригведе»: «В ту пору не существовало ни бытия, ни небытия. Не было ни вселенной, ни атмосферы, ничего вверху; ничего и нигде… Смерти не было, как не было бессмертия, ни различия между днем и ночью. Но Это уже трепетало, пока без дыхания, будучи единственным по отношению к самому себе, заключенному в самом себе. Не было ничего больше. Все было покрыто тьмой и погружено в непроницаемые воды. Но эта скрытая масса проявлялась силой созерцания. Желание («kama», любовь) родилось в начале ее сущности, и это было первородное семя, семя созидающее, которое мудрецы, осознавшие его в своих сердцах, посредством медитации, различали в лоне небытия как связь с Существованием». Эти мысли выражены глубже и ярче, чем у Гесиода и в кельтских сказаниях, хотя в принципе это одно и то же. Впрочем, арийцы искали в религии прежде всего метафизические идеи и моральные предписания. Сам по себе культ был очень простым.

Такой же простой в те далекие времена была организация пантеона. Несколько богов во главе с Индрой скорее руководили миром, чем властвовали над ним. [126]Гордые арийцы сделали из неба республику.

Однако эти боги, которые имели честь властвовать над высокомерными людьми, были обязаны людям почестями. В отличие от того, что произошло позже в Индии, и в полном соответствии с тем, что было в Персии и особенно в Греции, эти боги отличались безупречной красотой. Арийцы хотели их видеть похожими на себя. Они не знали на земле никого, превосходящего их; соответственно, они считали, что и на небе нет ничего совершеннее. Но сверхъестественным существам, управляющим миром, требовались прерогативы. Арийцы видят их в еще более прекрасном, чем самая совершенная человеческая форма, — в самом источнике красоты и, возможно, жизни: они нашли его в свете и использовали для наименования высших существ корень «dou», что означает «освещать». [127]

Идея света прижилась в языках расы и стала свидетельством единства религиозных понятий у белых народов. У индусов это — «Devas», у эллинов — Зевс, у литовцев — «Diewas», у галлов — «Duz», у ирландских кельтов — «Dia», в «Эдде» — «Туг», в верхнегерманском — «Zio», у славян — «Dewana», в латинском — «Diana». Всюду, куда проникла белая раса, где она владычествовала, встречается эта священная вокабула, по крайней мере, в первородных языках. В землях, где имели место контакты с черным элементом, она противо стоит сочетанию «А1» меланийских аборигенов. [128]Вторая вокабула выражает суеверие, а первая — мышление; вторая — плод воспаленного воображения и граничит с абсурдом, первая вытекает из разума. Когда «Deus» и «А1» смешивались, что, к сожалению, происходило часто, в религиозной доктрине происходила такая же путаница, как и в социальной организации в результате смешения черной расы с белой. Ошибка была тем плачевнее, что в таких случаях преобладало «Аl». Когда же верх одерживало «Deus», результат был менее разрушительным.

Итак, «Deus» есть выражение и объект самого высокого почитания у арийской расы. Мы исключим из нее иранское семейство — по особым причинам, о которых речь пойдет в свое время. [129]

В эпоху, когда арийские народы уже подходили к Согдиане, от них отделились эллины. Они пошли по пути, который должен был привести их к своей судьбе: если бы они продолжали вместе с остальными племенами двигаться на юг, им бы не пришло в голову повернуть на северо-запад.

Двигаясь прямо на запад, они взяли бы на себя роль, которую позже сыграли иранцы. Они не построили, бы такие государства, как Сицион, Аргус, Афины, Спарта, Коринф.

Я предполагаю, что за этим событием стоят причины, которые определили древнюю эмиграцию белых народов. Но если бы желтокожие завоеватели стали преследовать беглецов, все белые народы — арийцы, кельты и славяне — также устремились бы на юг и заполонили бы эту часть земли. Однако этого не случилось. В ту же эпоху, приблизительно тогда, когда арийцы спускались к Согдиане, кельты и славяне шли на северо-запад и находили дороги, если и не совсем свободные, то хотя бы менее защищенные. Поэтому следует признать, что давление, заставившее эллинов отправиться на запад, шло не из северных земель, а от собратьев-арийцев.

Эти народы, в равной степени храбрые, постоянно враждовали между собой. И это приводило к разрушению селений, государства распадались, а побежденным приходилось терпеть иго или спасаться бегством. Эллины оказались самыми слабыми и выбрали второе: они простились с землей, которую не могли защитить от воинственных собратьев, сели в свои колесницы, взяли свои луки и стрелы и двинулись в горы на западе. Эти горы занимали семиты, которые изгнали оттуда хамитов, частично покорив их, а последние еще раньше сделали то же самое с чернокожими аборигенами. Семиты, побежденные эллинами, не стали сопротивляться этим доблестным беглецам и двинулись обратно в Месопотамию; чем дальше продвигались эллины, вытесняемые иранскими народами, тем больше они теснили семитов, в результате чего ассирийский мир все больше заполнялся этой смешанной расой. Впрочем, мы уже рассмотрели эти события. Итак, пусть переселенцы продолжают свой путь. Нам известно, куда он приведет их.

Разделившись, две большие группы все еще составляют арийское семейство — я имею в виду индусов и зороастрийцев. Завоевывая новые земли и считая себя одним народом, эти племена оказались в Пенджабе. Там они обосновались на пастбищах, орошаемых Синдхом, пятью его притоками и еще одной, седьмой, рекой, название которой неизвестно, но скорее всего это либо Ямуна, либо Сарасва-ти. Эти красивые места глубоко врезались в память зороастрийцев-иранцев и оставались в их сердце еще долгое время после того, как они навсегда покинули их. Для них Пенджаб был всей Индией — других земель они не видели. Их познание в этой области определили географические понятия западных народов, и «Зенд-Авеста», основываясь на рассказах предков, дает Индии эпитет «семикратная».

Этот регион, предмет стольких воспоминаний, стал свидетелем нового разделения арийского семейства, и более свежие исторические хроники позволяют выяснить, какие факторы были причиной противостояния. [130]Итак, начинаем рассказ о самой древней религиозной войне.