Александр Кондратов - Загадки Великого океана

Как видите, даже самые последние данные не могут окончательно решить вопрос о Пацифиде. Пацифиде геологической… А зоогеографической? Быть может, все-таки данные о распространении животных и растений могут ответить на вопрос, не разрешенный пока что геологией и океанографией?

К сожалению, и здесь нет окончательного ответа. На первых порах все казалось просто и ясно. Есть два типа островов: материковые и океанические. Первые возникли, отделившись от материка проливами. Вторые родились в океане, в результате тектонического поднятия или извержения вулкана (подобное рождение островов происходит и на наших глазах). Естественно, что на материковых островах фауна и флора тоже должны быть материковыми. Ибо это, по существу, «сколок» с животного и растительного мира того материка, частью которого некогда были острова подобного типа. И наоборот, на океанических островах фауна и флора должны быть очень бедны: ведь растения и животные могли попасть на такие острова только путем «случайных забросов» — с помощью ветра, течений, перелетных птиц. На материковых островах фауна и флора закономерны, «гармоничны», на океанических — случайны, «ущербны».

Если это так, то определить, какой остров был частью материка, а какой — нет, не представляет особого труда: нужно лишь сравнить его фауну и флору с материковой и определить, насколько они сходны… Но если бы все было так гладко, как это кажется на первый взгляд!

Начнем с того, что фауна и флора острова — материкового ли, океанического ли, безразлично, — оказавшись в изоляции, начинают развиваться своими особыми путями. Появляются эндемичные, специфические для данного острова или архипелага виды (о них мы уже рассказывали во второй части нашей книги). Но помимо того, на островах происходит еще один необратимый процесс: обеднение фауны и флоры. «Очевидно, малая территория, располагающая неполным комплектом биотипов, не может длительно прокормить гармонической материковой фауны и постепенно ее теряет. Этой потере способствует то обстоятельство, что на материке вид может целиком вымереть в одной местности под влиянием засухи, наводнения, деятельности хищников, эпидемии, но потом опять восстановиться за счет иммиграции из других местностей, — пишет профессор И. И. Пузанов в своем учебнике “Зоогеография” (1938 год). — На острове всякая потеря является невознаградимой: так, на о. Исландия до суровой зимы 1829–1830 г. водились лягушки, а потом исчезли и, разумеется, естественным путем снова появиться не могут. Исторически доказано, что волки и медведи водились в Британии, но, раз истребленные, вновь не могут появиться».

Очевидно вывод, верней, закон зоогеографии: остров, отделившийся от материка, населенного нормально развитой фауной, неминуемо ее с течением времени растрачивает. Причем, чем древней остров, тем больше «растрата фауны», и чем меньше размеры острова, тем быстрей идет этот процесс. Зоогеографы называют этот закон правилом островного обеднения.

Но это касается материковых островов. А на океанических идет обратный процесс: чем больше времени проходит, тем больше вероятность того, что на остров будет занесена та или иная форма жизни, то или иное животное или растение (вспомните заселение вулканического острова Кракатау). Значит, с течением времени фауна и флора материкового острова неуклонно обедняются, становятся «ущербными», а океанического — наоборот, стремятся преодолеть свою «ущербность», обогащаясь все новыми и новыми видами. В итоге, по истечении некоторого промежутка времени, фауна и флора островов обоих типов становятся практически неразличимы. Тем более, что островная жизнь подчиняется ряду общих закономерностей независимо от того, является ли остров материковым или океаническим (уменьшение размеров млекопитающих-островитян, преобладание на островах ящериц над змеями и т. д.).

Таким образом, мы не можем точно знать, какова фауна и флора того или иного острова — «выродившаяся материковая» или же «ущербная океаническая». Вот, например, уже упоминавшийся нами остров Хуан-Фернандес, лежащий в 400 милях от Чили. Здесь обитает 4 вида наземных птиц, среди них эндемичные виды колибри; 34 вида бабочек, близких или тождественных чилийским бабочкам, и около 20 видов моллюсков, причем все являются эндемиками, но принадлежат к родам, распространенным в Чили. Что это? Осколок былой суши, связанной с Чили? Или же океанический остров, заселенный с чилийского побережья случайными заносами? (Хищные птицы часто залетают на Хуан-Фернандес с материка — и они могли быть переносчиками многих растений и личинок насекомых.) Этого мы не знаем.

Та же ситуация и с другими островами и архипелагами Тихого океана, будь это Новая Зеландия, Фиджи, Самоа и даже Галапагос, где, казалось бы, сам Дарвин доказал «случайный занос» фауны и флоры. Сторонники постоянства океанов считают их «океаническими», сторонники дрейфа материков — уплывшими «кусками», сторонники Пацифиды — остатками затонувшего материка.

И каждая из сторон приводит свои доводы, свои толкования фактов. Например, на Маркизских островах водятся пресноводные рыбы. Значит ли это, что острова эти — обломок Пацифиды? Сторонники гипотезы постоянства океанов считают, что нет: подобных рыб они объявляют «выходцами из моря», превратившимися в пресноводных рыб.

Сторонники Пацифиды, в свою очередь, каждый факт «смешения» различных фаун или флор стараются объяснить не «случайными заносами», а древней связью между материками и островами. Они говорят не об одном гипотетическом «мосте» суши, протягивавшемся через весь океан, но о нескольких таких «мостах». Мы уже говорили о том, что Гавайские острова устанавливают своеобразный «рекорд совмещения» флоры различных континентов. И вот некоторые исследователи объявляют, что «такую особенность флоры Гавайских островов возможно объяснить только при допущении когда-то бывшего по трем различным направлениям сухопутного соединения этих островов с континентами». Направления эти: 1) Южная Америка (где «мост» протянулся от Гавайев до острова Пасхи) — острова Сала-и-Гомес и Хуан-Фернандес — Чилийское побережье; 2) Япония (где «мост» соединяет не только юг Японии с Гавайями, но протягивается дальше на восток) — остров Галапагос — Колумбия — Эквадор — Перу; 3) Северная Америка — Гавайские острова — острова Ревилья-Хихедо — побережье Калифорнии.

Самые же горячие приверженцы Пацифиды определяют ее границы на севере от Японии до Гавайских островов и далее на восток, до Нижней Калифорнии, а южный край материка проводят от Тасмании через острова Окленд, Кэмпбелл, Антиподов, Чатам и затем к островам Пасхи, Сала-и-Гомес, Хуан-Фернандес — вплоть до побережья Чили. Иными словами, полагают, что Гавайские острова соединяли с материками не просто «мосты», а все пространство нынешнего океана в этом районе было когда-то сушей!