Андрей Кочергин - Абсолютная беспощадность... к себе!

Эти соображения подвигли нас на исследование японского опыта применения ножа — танто. Почему именно танто? Да прежде всего в силу удивительно стройной системы психотактического тренинга древних боевых школ (рю) Японии Иккен хиссацу — одним ударом наповал, так звучала наступательная доктрина подлинного самурая. Никаких несущественных движений, лаконично и сдержанно, собранно и крайне целеустремленно, никакой траты времени на «хореографические зарисовки», вперед и только вперед. Лучшая оборона — это нападение!

Помимо психической составляющей, не приемлющей права на поражение и требующей абсолютной самоотдачи, мы изучили и взяли на вооружение основные технические элементы танто дзюцу. Это стойки (камаэ) и первичная техническая база (кихон).

В процессе эволюции за эти годы в нашем арсенале от техники первоисточника остались лишь хват ножа и правосторонняя стойка с положением спины и головы, а добавился биомеханический анализ и более чем длительные исследования, направленные на очистку движения в поиске максимальной скорости, представляющей собой воплощение кинетической энергии.

Осталась неизменной и психическая доктрина самураев прошлого, которая нас более чем устраивает. Мы не стремимся к победе, мы всего лишь лишили себя права на проигрыш.

«Что это значит, чем именно победа отличается от отсутствия проигрыша?» — спросите вы. Согласимся, что данные понятия практически тождественны, но победа любой ценой слишком утомительна для психики и вызывает подсознательные сомнения в своих силах. Невозможность проиграть означает, что бойцу с первых секунд его появления в зале доказывают, что лучше рухнуть без чувств, сражаясь, чем проявить малодушие и оскорбительную слабость.

Мы сражаемся скорее с собственными слабостями, чем с противником, решившим нас в них убедить. Именно по этой причине мы сознательно не прибегаем к средствам защиты, оставив лишь паховые протекторы и капу на зубы.

Деревянный танто фирмы Kwon — это серьезный клинок, способный при уколе пробить куртку кимоно и оставить более чем настоящую дыру в теле, а при «легком порезе головы» зачастую течет настоящая кровь.

Оценки в подобных боях крайне просты. Иппон, то есть чистая победа, или 4 очка, дается за технически грамотный, мощный порез шеи, укол грудной клетки, оставивший след на теле, и такой же грамотный укол спины. Вазари, то есть полпобеды, или 2 очка, присуждается за порез головы, укол брюшной полости или за не вполне качественные движения, давшие бы иппон при безупречном выполнении. Есть еще юко, или одно очко.

При потере ножа бой ведется иными средствами, включаются руки, ноги, голова и все что угодно, за исключением пары запрещений, принятых в танто дзюцу. Нельзя колоть танто в голову и выдавливать глаза. Ах да, мы еще запрещаем бить в затылок, это, наверное, очень больно. Все, что не запрещено, — разрешено! Только такой кровожадный подход способен показать бойцу степень его боевой готовности и психической устойчивости, причем не на умозрительных тестах, а в процессе реальной схватки с болью, ужасом и противником, не имеющим права на трусость.

Как вы думаете, много ли народу с песнями и плясками кинулось к нам в залы, для занятий этим, мягко говоря, не самым нежным видом единоборств? Мы и не ждали обвальной популярности, но, как выяснилось, зря не ждали. Если в самом начале занятий танто дзюцу кои но такинобори рю (IUKKK) у нас было всего семь человек в Питере, то сейчас имеются и три зарубежных отделения в Голландии, США и Мексике и более чем востребованные и заявившие о себе группы в Москве, Риге, Тирасполе, Челябинске и том же Питере, не считая наших новых отделений, лишь недавно получивших сертификаты.

Удивительно, но данная разновидность танто дзюцу не нашла понимания в Японии и была охарактеризована как пропаганда насилия, что немало нас повеселило. Майкл Канн (ФРГ), Давид Дрепак (Израиль), Любомир Врачарович (Сербия), профессор Сотис (ЮАР), Ричард Бустилло (США), профессор Родольфо Альварес (Мексика) — вот перечень специалистов экстра-класса, высоко оценивших этот российский проект танто дзюцу. Хотя тот же Майкл Канн уточнил, что на большей части территории Европы не то что преподавать, но показывать это будет запрещено, потому что насилие… Россию он, видимо, в состав Европы не включает.

А мы и не скрывали, что танто дзюцу кои но таки-нобори рю — это для тех, кто любит погорячее. В России таких оказалось немало! Как я обычно добавляю, скорее всего в дурдоме упал забор!

Ладно, вернемся к ножу, который как средство выполнения боевой задачи… практически не применяется! Это прежде всего определяется типом военных конфликтов новейшего времени, а именно отсутствием крупных войсковых операций и глубоко эшелонированных рубежей обороны, при преодолении которых неминуемо заканчивается боекомплект и в ход вступают средства рукопашного боя, малые саперные лопаты, ножи и все, что только может помочь бойцу драться в чужом блиндаже и окопе.

Но кто сказал, что войны теперь будут исключительно партизанскими, когда противники месяцами не видят друг друга и о симметричном огневом контакте можно говорить скорее как об исключении, чем как о повседневных буднях. К слову сказать, наш вероятный противник не поменялся по сию пору, а Китай вообще выходит на первое место в регионе по военно-политическому потенциалу. В условиях же диверсионной войны снайперская винтовка гораздо результативнее АК-74, а о ноже и речь вроде как не идет… почти не идет.

Пока не идет, потому как этот «заточенный кусок металла» был и останется спутником любого солдата, начиная с бронзового века и по сию пору. То, что в армии и спецслужбах практически не осталось специалистов по бою с ножом и бою против ножа, есть скорее пробел в боевой подготовке, чем естественное требование объективной реальности. Ведь нож никуда не ушел из карманов среднестатистического уголовника и уж точно не имеет равноценного тактического заменителя в случаях реальной силовой борьбы с вооруженным противником или при его уничтожении в условиях критической дистанции с соблюдением режима секретности. О выполнении специальных, диверсионных и разведывательных задач и говорить не приходится, тут любая дополнительная возможность более гибкого решения поставленной боевой задачи зависит прежде всего от профессионального выбора арсенала. Мы не призываем превозносить и абсолютизировать нож, мы предлагаем взглянуть на него свежим взглядом, не более!

Если прогнозировать ренессанс ножа в специальных и армейских подразделениях и позиционировать его как оружие ближнего боя, то прежде всего мы обязаны классифицировать перспективные боевые задачи, предположительно выполнимые при помощи ножа и других типов оружия, близких к нему по конструктивным особенностям.