Николай Непомнящий - Неожиданные предсказания

Это не только помогает каждому следить за своим здоровьем, но и ставить диагноз, и назначить себе соответствующее лечение, например, изменить режим питания или делать гимнастику.

Каждый был ответствен за собственную жизнь, и каждый располагал средствами, чтобы наблюдать за здоровьем и лечить самого себя. Имелся доступ к центрам здоровья и лечебным институтам, где каждому в случае необходимости мог быть предписан метод лечения болезни.

Этот ответственный «индивидуализм» распространялся и на отношение людей к природе, к окружающему миру. Жизнь рассматривалась не более чем индивидуальное приключение на собственный страх и риск, но как часть живого Целого, включая все живые существа и всю вселенную. Каждая отдельная жизнь только тогда может развиваться сбалансированно, если вся вселенная находится в хорошем состоянии, в хорошем самочувствии.

Но это не было обществом неусыпного надзора и контроля за личностью. Это было вселенной совершенствования, где человечество овладевало красотой тела и уравновешенностью души мудреца, Мастера из древних времен.

39

Когда придет к концу тысячелетье,

пришедшее за нынешним вослед,

постигнет науку давать и делить человек,

забудутся горькие дни одиночества,

и снова поверит он в Дух,

и прежнее варварство будет презираемо всеми.

Но понимание это после войн и пожаров

придет из обгоревших остовов башен Вавилонских,

И железный кулак будет нужен, однако,

чтоб в хаосе воздвигся порядок, и тогда

Найдет человек единственно правильный путь.

Раньше о каком-нибудь мужчине говорили почтительно и с восхищением: он – победитель, он – боец. Он брался за все и всегда имел успех. Он владеет собственностью. Он отдает приказы. Он могуществен.

Если кто-нибудь в конце тысячелетия, «пришедшего за нынешним вослед», услышит это описание человеческих отношений в конце второго тысячелетия, то скажет: в словах «брался за все» слышится слово «брать»; владеть – означает сохранять что-то для себя; отдавать приказы – значит, признавать другого неспособным быть ответственным за себя и быть его повелителем; а могущество, которое – как качество – признавалось, значит, что кто-то может убить своего противника. Так примерно должен будет отвечать хранитель Музея нравов и обычаев.

Мурашки поползут по спинам множества слушателей, примерно так, как если в конце XX столетия в Музее этнографии кто-нибудь описывал, как глубоко в лесах Новой Гвинеи аборигены справляли свои каннибальские ритуалы. И разве это не продолжение тех же обычаев – символическое, конечно? Уже не ели тело противника, но «съедали» его представления, то, чем он владел. И такие нравы сохранились историей вплоть до конца тысячелетия, «пришедшего минувшему вослед», до того времени, в котором наконец люди стали прислушиваться, чему их учила религия – все религии на Земле.

Они учились солидарности, так как теперь знали, что фактически принадлежали друг другу: то, что происходило с индейцами в Амазонии, касалось всех, и не только по моральным причинам. Это совершенно конкретно влияло на их собственную судьбу.

Они учились делиться, потому что поняли, что собственность, как только она превышала необходимое количество, становилась иллюзорной и что вся недвижимость, сколько бы ее ни копить, и власть, распространять которую при этом неизбежно возникало желание, непрочны в этом мире, если он сам уходит из-под ног.

Известности в этом новом контексте достигал не Великий Грабитель, не великий «Боец», но человек, посвятивший себя идее братства, оставивший стадию бесчеловечности за плечами и – в первый раз в истории – ставший гуманным, человечным Человеком.

40

Когда придет к концу тысячелетье,

пришедшее за нынешним вослед,

познает человек, что сущее – носитель Света

и каждая тварь его уважения ждет.

Построит человек

на небе, на земле и в море города.

Память его сохранит, что с ним когда-то случилось,

и он будет знать, что дальше с ним будет.

Не станет бояться собственной смерти –

его жизнь будет несколько жизней,

и он будет знать, что свет никогда не погаснет.

Вероятно, человек из XX века, который по течениям времени попал бы в тысячелетие, «пришедшее за минувшим вослед», сказал бы, что все люди прогрессивного третьего тысячелетия стали мистиками.

Но все же они были одновременно и учеными, и это путешественник во времени заметил бы сразу: с первого взгляда ему бросились бы в глаза населенные людьми искусственные планеты, большие подводные города, межзвездные челноки и врачи, которые могут регулировать собственную жизнь. Скорее всего, в первую очередь он обратил бы внимание на улыбки и мирное выражение на лицах людей. Он вспомнил бы особенное лицо Будды и подумал, что мудрецы былых времен были святыми, мистиками, пророками всех религий, предвестниками и что им, благодаря их внутреннему миру и вере, которую они, как Христос на кресте, не потеряли и под пытками, открылось будущее человечества. Они были озарены надеждой.

В конце тысячелетия, которое «придет за минувшим тысячелетием вослед», будут озарены все люди. Это видно даже по их мягкой и осторожной походке, по жестам, напоминающим китайскую гимнастику или упражнения йоги, это нечто воздушное, как если бы эти люди хотели станцевать свою жизнь. Такой способ существования во Вселенной и понятия людей в конце XX столетия различаются как полет птицы и оглушительный шум военного самолета при прохождении звукового барьера.

Наконец человек достиг стадии, в которой он обладает всей вселенной и всей жизнью, уверенно чувствуя себя в собственном теле и во времени. Он больше не борется, не сопротивляется, но абсолютно доверяет миру, потому что наконец понял, что он – только элемент в великой и разнообразной симфонии жизни. И так он, развиваясь в своем понимании жизни, в собственных жизненных принципах, достиг уверенности в вечности. Он понял, что жизнь может существовать в различных состояниях и во все времена, будь это материя или колебания волн. Человек понял наконец, что он должен не разрушать, но создавать.

Что Смерть означает не Конец, но новое измененное Начало.

Стремление видеть будущее так же естественно, как желание знать и помнить о прошлом. Но если прошлое можно восстановить хотя бы частично, о будущем приходится только гадать.

Гадать – это по-бытовому, а по-научному – прогнозировать. В этой туманной области есть свои шарлатаны, свои графоманы и свои гении. Чтобы реально прогнозировать будущее, мало быть хорошим и трудолюбивым специалистом. Надо быть гением.