Виталий Ларичев - Охотники за черепами

Чаще всего попадались ножевидные пластины — длинные и короткие, узкие и широкие, тонкие и относительно массивные, но, как правило, со строго параллельными сторонами. Края пластин были остры как бритва, будто кто-то долго и старательно оттачивал их. На самом деле пластины, конечно, никто не точил — они скалывались так, что края сами по себе получались утоньшенными до предела и могли употребляться без дополнительной обработки лезвия. И в самом деле, по краю некоторых пластинок виднелись микроскопические выщербленки — следы использования этих миниатюрных орудий в работе.

Другие пластины тщательно обрабатывались по краю ретушью — мелкими фасетками сколов, тесно примыкающих друг к другу. Лезвие как бы намеренно притуплялось, но зато оно лишалось хрупкости и становилось прочным и долговечным. Такие ножевидные пластины с ретушированным или в других случаях необработанным краем служили лезвиями для комбинированных инструментов.

Основа их делалась из кости или рога. По краю ее пропиливался паз, в котором пластины закреплялись с помощью рыбьего клея или смолы. В результате получалось эффектное комбинированное орудие — нож или наконечник копья. Из ножевидных пластин изготовлялись, кроме того, наконечники стрел со слегка приостренным ретушью концом и миниатюрные проколки с поразительно тонким и острым, как конец металлической иглы, концом. Этими инструментами выполнялась особенно деликатная работа: наносилась на тело татуировка, прочерчивался орнамент, шилась одежда.

Вторую многочисленную и разнообразную по типам группу орудий составляли скребла. Их изготовляли в большинстве случаев из округлых или продолговатых отщепов, иногда очень миниатюрных, не больше ногтя мизинца. Рабочие края скребков, прямые, округлые, иногда с острыми шиловидными выступами, тщательно обрабатывались ретушью. Твердым и острым рабочим концом скребка мастер мог резать дерево и кость, распиливал их и строгал, выскабливал и выравнивал, де. лал насечки и вырезал причудливые узоры. Скребками обрабатывали также шкуры животных, снимая с них жир и мездру. Скребок — одно из универсальных орудий человека каменного века. Для каждого дела употреблялась особая его разновидность, со специфической конфигурацией рабочего края.

Нельсон, ошеломленный неожиданно свалившимся на него счастьем, и думать забыл о времени, когда ему казалось, что поездка в Гоби на поиски каменного века будет бесплодной! Теперь задача, напротив, состояла в том, чтобы по возможности полнее собрать эти россыпи обработанных камней, разобраться в них и понять.

Высокая техника обработки камня, типы изделий, особенно треугольные, сплошь выструганные с обеих сторон наконечники стрел, а самое главное — обломки грубых глиняных сосудов, украшенных снаружи отпечатками крупноячеистой сетки, — все это вместе взятое позволяло уверенно датировать стойбище эпохой неолита: IV–III тысячелетиями до нашей эры. Не такая большая древность для страны, объявленной родиной человека, однако нет ли среди сотен изделий более ранних, смешавшихся с неолитическими? Нельсон обратил внимание на то, что часть орудий отличается некоторой примитивностью. Может быть, они древнее, чем основная масса каменных инструментов?

Но чтобы ответить на этот вопрос, надо попытаться решить главную проблему: из какого слоя вывалились на твердую песчаниковую поверхность оббитые камни? Неужели они всегда лежали па открытом воздухе и «опустились» на дно долины, когда ураганные ветры выдули до основания песчанистую почву? Такое пред4 положение казалось невероятным, однако, чтобы опровергнуть его, надо было найти не раздутые ветром участки древних горизонтов с включенными в них каменными инструментами.

В последующие несколько дней Нельсон, помогавшие ему геологи Берки и Моррис, а также другие участники экспедиции продолжили «охоту». Одно волнующее открытие следовало за другим, и Эндрюс отчаялся заставить людей заниматься чем-то другим. Впрочем, он и сам забыл обо всем на свете. Археология, а не палеонтология безраздельно царствовала в экспедиции!

Началось с того, что Нельсон обратил внимание на углистые, черные, округлые по форме пятна, отчетливо выделявшиеся на светлом фоне плотного песка. Около таких пятен концентрировалось особенно много обработанных кусков яшмы и халцедона, а также обломки посуды. Начались пробные раскопки, и стало ясно, что это очаги. Каждую глубокую чашевидную западину, вырытую некогда древними людьми в песке, заполняли угли, кола и обожженные докрасна камни. В очагах были обнаружены остатки пищи — раковины моллюсков, кости куланов, дзеренов, зайцев, птиц и даже лягушек. Впервые Нельсон мог с уверенностью сказать, на кого охотились и что собирали обитатели дюн Шабарак-усу. На очагах готовили пищу, огонь их обогревал людей в холодные ночи, а пламя давало свет и возможность продолжить работу, когда солнце падало за горизонт. Очаги располагались, очевидно, в центре незамысловатых жилищ, построенных из саксаула, травы и шкур животных. Здесь ели, спали, оббивали камень, рассказывали легенды и… по рассеянности теряли вещи особой ценности.

Нельсон, пресыщенный изобилием и разнообразием каменных инструментов, с особым удовольствием подбирал около очагов то, что служило некогда украшением прически, одежды, тела первобытных: просверленный у корня клык лисицы, часть ожерелья, бусинки из кости, трубчатые косточки птиц, покрытые тонкими параллельными линиями. Красоту перламутровых раковин человек тоже оценил давно: Нельсону посчастливилось найти обломки мелких ракушек с просверленными в центре отверстиями. Перламутровые бусины нанизывались на ниточки, и связки их украшали, очевидно, шею и грудь красавиц каменного века, а может быть, нашивались на одежду.

Да что там перламутр! Через некоторое время Эндрюс и Моррис начисто затмили необычность находок Нельсона. Сначала Эндрюс поднял среди россыпей яшмовых отщепов кусочки скорлупы яиц динозавров и гигантского страуса. У него и мысль не мелькнув ла связать их с деятельностью человека каменного века. Не жил же он в эру динозавров и страуса ледниковой эпохи?!

Но вот Моррис внезапно обнаружил россыпь таких же скорлупок и сначала не поверил своим глазами в одном из фрагментов было отверстие. Бусинка из скорлупы яйца динозавров или страуса? Невероятней Эндрюс и Моррис сломя голову помчались за консультацией к Нельсону, и тот хладнокровно подтвердил: да, отверстие в скорлупе проделано, несомненной человеком. Он просверлил его каким-то каменным инструментом, очевидно тончайшей проколкой.

Эндрюс и Моррис были поражены. Так, значит, совсем не экспедиция «недостающего звена» первооткрыватель яиц динозавров, а люди каменного века. Они опередили американцев на добрых пять тысяч лет когда, лазая по красноцветным песчаниковым обрывам, заметили и оценили необычный материал для своих украшений.