Сергей Витте - По поводу национализма. Национальная экономия и Фридрих Лист

Но он думает только о своей родине. «Я только что перечитал, — пишет он в 1828 году одному из своих друзей, — мою корреспонденцию с „коммерческим обществом". Какие воспоминания! Это были золотые дни надежд. Я болел тоскою по родине шесть недель, но до сих пор не мог заниматься делами Америки. Я для моего отечества то же, что мать для некрасивых детей: она их любит тем более, чем более они обижены природой. В основании всех моих проектов — Германия, возвращение в Германию!»

Почти в то же время он пишет близкому лицу к королю баварскому ряд писем, пропагандирующих необходимость постройки в Германии железных дорог, — писем, которые были тогда же опубликованы. Он пишет самому королю по тому же предмету. И тогда, когда еще в Англии железные дороги не поколебали всех сомнений в их полезности, — в этом письме он восклицает: «…какая прекрасная победа ума человеческого над материей!» и с поразительным предвидением предсказывает, какую роль будут играть железные дороги в будущем. Но его все тянет в родную страну.

Наконец он получает от президента Янсона поручение вести переговоры с Францией по вопросу коммерческих отношений этой страны с Америкой и одновременно получает место американского консула в Гамбурге. Немедленно по приезде в Европу он печатает на французском языке целый ряд статей по вопросам экономическим, а равно касающимся железных дорог. Во Франции он встречается с инженером Рожье, впоследствии основателем бельгийских железных дорог, и внушает ему идею необходимости соединения железной дорогой Антверпена с Рейном. Но Гамбург протестует против его назначения. Окончив переговоры с Францией, он снова возвращается в Америку и через два года получает место американского консула в Лейпциге. Немедленно по возвращении в Германию он начинает пропагандировать постройку сети германских железных дорог, и пропаганда его имела значительное влияние на ускорение постройки этих дорог. Независимо от многих отдельных статей по экономическим вопросам, в это время им напечатанных, в 1835 году он начал издавать «Журнал железных дорог», который имел значительный успех. В 1837 году Лист получил известие, что промышленный кризис в Америке его окончательно разорил. Для наведения справок по этому делу он отправился в Париж. Здесь он был лично принят и представлен Луи-Филиппу. В это время парижская академия наук назначила конкурс на мемуар по вопросу о международной торговле. Он принял участие в этом конкурсе, и его мемуар, поданный по этому вопросу и получивший премию, снова обратил его мысли к национальной экономии.

Вернувшись в Германию, он начал преимущественно заниматься «Национальной системой», которая и появилась в 1841 году. Появление этого сочинения произвело фурор. Имя Листа начало греметь во всей Германии, и, как обыкновенно бывает, одни расточали похвалы, а другие — ругательства. Наконец каторжник достигнул своей цели: вследствие аудиенции, которую ему предоставил король виртембергский, суд уничтожил свой приговор. Тогда он еще с большею силою возвращается к идее уничтожения внутренних таможен и образования германского таможенного союза. С 1843 года он начал издание «Газеты таможенного союза», которое имело сильное влияние на объединение экономической жизни Германии. Объединение это, конечно, было всего опаснее для Англии. Там следили за каждым словом, сказанным Листом в его газете.

Английский министр-резидент доносил в Лондон, что Лист является самым опасным человеком для интересов Англии. Лист должен был беспрерывно бороться со своими иностранными противниками и отечественными фритредерами. Между тем он оставался с весьма скудными средствами; потеряв состояние, он жил исключительно своим пером, которое в то время в особенности не могло давать достаточных средств. Бурная жизнь и постоянный умственный труд значительно ослабили его здоровье. Он ищет успокоения в путешествиях. Но путешествия его всегда носили деловой характер. Во всех своих путешествиях он пропагандирует словесно и посредством печати излюбленную им идею экономического объединения Германии. В это время он достиг апогея своего влияния; где бы он ни появлялся, всюду он возбуждал энтузиазм; он был центром, вокруг которого сосредоточивались все наиболее важные интересы страны, — он был, как его тогда называли, главный агент Германии (DerAllgemeine Deutsche Consilient). Во время одного из таких путешествий он умер в гостинице в Куфстене, в 1846 году.

Как только распространилась весть о его смерти, во всех концах Германии начали воздавать ему честь, которую далеко не так единодушно ему воздавали, когда он был живым. Тогда только его соотечественники поняли, какую они понесли потерю. Похвалы доходили до того, что его сравнивали с Лютером. С людьми, подобными Листу, обыкновенно оправдывается поговорка: divus dum ne sit vivus.

Сказанное о жизни Листа объясняет причины той силы жизненной правды, которою дышит его знаменитое сочинение. Лист был человек гениального ума со значительной научной эрудицией, приобретенной преимущественно посредством самообразования. Хотя во время жизни Листа некоторые его противники и находили, что его воззрения составляют плод недостаточной учености, но едва ли теперь найдется хотя один серьезный экономист, даже и вне пределов Германии, который позволит себе высказать подобное воззрение. Но Лист не принадлежал к разряду тех ученых экономистов, которые проводят всю свою жизнь в кабинете какого-либо университетского города, имея дело лишь со своими товарищами-профессорами и слушателями, а по части экономических сношений — только со своей прислугой. Он всю жизнь был в самых деятельных деловых сношениях с массой промышленников, торговых людей и коммерческими обществами. Он сам сделался промышленником, нажил большое состояние на промышленном предприятии и на нем же потерял это состояние. Лист непосредственно также занимался торговыми государственными делами.

Подобная деятельность дала ему возможность уразуметь и согласить абсолютность учения классической политической экономии с относительностью жизненных явлений. Но самое главное, что дало ему возможность создать свое знаменитое сочинение, это то, что он был в полном смысле истинным сыном своего отечества. Он родился немцем и оставался до гроба немцем в душе, несмотря на все буйные политические перипетии его жизни. Политические события его выбрасывали из отечества. Но это не только не поколебало его любви к нему, но, напротив, усилило ее. При первой возможности он бросил в Америке свое обеспеченное положение для того, чтобы вернуться на родину, трудиться там для объединения Германии и потом умереть в бедности. Только люди, одаренные сильным национальным чувством, способны создавать выдающиеся произведения в области наук политических и социальных.