Дмитрий Менделеев - Толковый тариф. Два письма Николаю II

Думаю, что главные посылки, необходимые для того, чтобы правильно понять аргументы Я. А. Новикова и ему подобных поклонников свободной торговли, даны в предшествующем объяснении; но сверх этих, так сказать, отрицательных или логических объяснений нелишнее привести для русских русский же положительный пример, у всех на виду находящийся, того результата, какой дает таможенное покровительство. Как пример возьмем керосин. Дело идет, следовательно, о товаре большого экономического значения. Это уже не зеркала, а прямое пособие труду во всяком виде, для людей всех достатков и притом товар, расходуемый, сгорающий при употреблении, словом, важности значительной, хотя еще и не первостепенной, какую имеют, например, каменный уголь и железо. Как песок, известь, глауберова соль, глины и топливо, нефть давно известна в России и добывалась давно, но, как и зеркала, только в столь ограниченном количестве, что потреблялась только на местах, соседних с местами добычи, например около Баку, близ Грозной в Северном Кавказе, отчасти на Кубани, больше всего местными жителями для мелких потребностей, особенно для освещения и для смазки колес. Еще раньше, чем стали добывать и переделывать нефть на керосин в Америке, русские пробовали, и не без успеха, получать освети тельное масло из кавказской нефти, и, как только пошел в 60-х годах керосин американский, основалась в Баку и добыча русского керосина. Цена ему была и там и тут высокая. Американский был дорог, потому что был высоко обложен акцизной пошлиной в Америке и с добычей и перевозкой еще не освоились, не удешевили их до возможных размеров и конкуренция еще не сбила цен. А русский был дорог потому, что нефтяные промыслы сдавались от казны на откуп, и откупщики, не имея интереса развивать дело до больших размеров, брали, что могли, с той массы нефти, которую черпали из рытых колодцев, а именно продавали по 40 коп. пуд сырой нефти, на пуд же керосина ее нужно было расходовать три пуда. Обработка и перевозка были так неблагоустроенны, что у покойного В. А. Кокорева были убытки и тогда, когда он продавал в Нижнем пуд керосина по 3 руб. Тогда-то он обратился ко мне с тем, чтобы я съездил в Баку и, если нельзя удешевить добычу и перевозку, закрыл бы невыгодное дело. Оттого-то я и знаю это русское дело с его колыбели. Оно развивалось постепенно, и ему всегда покровительствовал таможенный тариф. Я же никогда не раскаивался в том, что прибавил свой голос к тому, чтобы, во-первых, сняли откупа на нефть и продали колодцы раздробно в частные руки и, во-вторых, поддержали возникновение дела таможенным окладом на американский керосин, хотя знал, что через это продукт, весьма важный для потребления, поднимется в цене. При пересмотре тарифа в 1868 году на керосин наложили пошлину по 55 коп. с пуда, а цена тогда была уже спущена в Америке до 2 1/2 руб. за пуд, в России пуд обходился около 3 1/2 руб., и пошлина ложилась примерно в виде 20% лишнего расхода в портах, служивших местами ввоза. Не описывая всей сложной истории развития нефтяного дела на Кавказе, скажу только, что, не будь таможенной пошлины на американский керосин, не было бы русского, т. е. до сих пор освещалась бы Россия американским. Утверждаю это потому с полной уверенностью, что лично знал всех начинателей: В. А. Кокорева, М. И. Мирзоева, А. Н. Новосильцева, Л. Э. Нобеля и других, и их расчеты у меня живы в памяти. В них всегда входила таможенная охрана — пока дело шло о начале, а потом, когда дело дошло до соперничества не с Америкой, а внутри России, тогда только забыли про тарифы, потому что цены должно было спускать и спускать, чтобы продать добытое. Так вышло следующее: в 1873 году ввезено к нам 2 3/4 млн. пудов керосина американского, а в 1883 году только 1/2млн. пудов, а в 1886 году уже вывезено нефти и нефтяных продуктов из России 10 3/4 млн. пудов, в прошлом же 1890 году вывезено одного керосина 39 млн. пудов. Цена при этом упала — конечно, оставляя заработок всем деятелям — до того, что пуд очищенного керосина на бакинских заводах можно было иметь по 15 коп. И хотя казна потеряла таможенный доход на американском керосине, доходивший до 1У2 млн. руб., но ныне получается с русского керосина акцизных сборов более 10 млн. руб. в год. Не будь таможенного обложения керосина — не было бы русского нефтяного дела, и американская стачка или синдикат [промышленников] поднял бы, наверное, современные цены на свой керосин, а мы бы платили, и помимо таможенного оклада или всякого казенного налога, за освещение керосином много более, чем платим ныне благодаря протекционному налогу. И весь бы мир платил дороже, и улучшать не было бы охоты.

Словом, те, кто видит в таможенном налоге только вздорожание товаров и расход потребителей, мало видят или мало знают. Есть условия для обратного явления, т. е. для понижения цен — вследствие таможенного обложения, сколь ни парадоксальным на первый раз кажется подобное утверждение. Если таможенное обложение отвечает товару, для производства которого в стране есть все условия, данные природой (т. е. рабочая сила, изобилие сырья и т. п.), то таможенное обложение, защищая начало производства и вызывая внутреннюю конкуренцию, ведет к увеличению производства товара, для общего потребления надобного, и чрез увеличение предложения приводит не к повышению цен, а к их понижению. Отсюда уже вытекают прямо некоторые следствия в отношении к таможенным пошлинам; но помедлим переходить к ним, а закончим наше изложение основных понятий, касающихся протекционизма и свободной торговли.

Начальная форма протекционизма стремится к тому, чтобы в стране развились все отрасли промышленности, удовлетворяющие потребностям жителей, а потому облагает почти все ввозимое из чужих стран высокими пошлинами или в крайних случаях даже просто запрещает вход чужеземному соперничеству. Примеров удачного протекционизма этого рода очень много; лучшим же примером может служить английское кораблестроение. Но есть и неудачные примеры, происходящие чаще всего оттого, что производство облагаемого предмета не отвечает в данной стране ее современным ресурсам и другим пошлинам. Если бы обложить, например, в стране пряжу, в ней не производимую, высокой пошлиной, а ткани, для которых применяется пряжа, впускать с меньшей пошлиной, то очевидно, что производство пряжи, несмотря на покровительство, не имело бы возможности развиваться. Если страна не имеет ни своего леса, ни своего железа, а они были бы обложены и их надобно было бы ввозить из других стран, то кораблестроение не развилось бы от одной протекционной пошлины, стали бы просто пользоваться чужими кораблями. От подобных несоответствий очень часто первичный протекционизм не служит к достижению цели. Необходимы последовательность и обдуманность в мерах протекционизма, чтобы они приносили желаемые плоды. Первичный же протекционизм без дальнейших рассуждений прямо и просто облагает чужеземное ради того, что его можно производить в стране.