Николай Левашов - Зеркало моей души Том 1 Хорошо в стране советской жить…

Меня пытались уговорить в приёмной комиссии не делать этого, но мне ничего другого не оставалось. Я вернулся домой и через некоторое время стал работать на заводе № 411 Гражданской авиации г. Минеральные Воды, на котором я проработал до мая 1979 года. Меня определили в радиоцех, в так называемую, группу драгметаллов. Моя работа заключалась в том, чтобы изымать из отработавшей своё радиоаппаратуры золото, платину и серебро. Это «изымание» заключалось в том, мы все разбирали эту списанную аппаратуру на части, разбивали молотками разные типы реле, переключателей и т.д. Как ясно из описания — работа очень «творческая». Тем не менее, я смог сделать её творческой для себя. Я просто решил устроить соревнование с самим собой, другими словами, я решил поставить себе задачу — сколько, к примеру, реле я смогу разбить за час, желательно не попадая по своим пальцам. После чего ставил себе задачу разбить на пять реле больше и т.д.

В результате, нудная, бессмысленная работа приобретала для меня смысл преодоления самого себя и стала приносить моральное удовлетворение, когда мне удавалось выполнить поставленную себе самому задачу. В этой группе со мной вместе работало несколько парней, попавших на эту работу после увольнения из армии. Мастером был выпускник физического факультета университета. На зарплату учителя он не мог содержать свою семью и был вынужден пойти в «рабочий класс». Единственной женщиной в группе была учётчица. Когда я появился на работе в первый день, меня тут же стали «прощупывать», как это делается со всеми и везде. И когда выяснилось, что я не пью, не курю, не ругаюсь, не гуляю и т.д., мне авторитетно заявили — что менее чем через месяц я буду «свой в доску». Что они под этим подразумевали, я думаю, не сложно догадаться. Но, менее чем через месяц … все они клялись мне, что они бросают пить, курить, ругаться. За каждое нецензурное слово накладывался штраф в десять копеек, с тем, чтобы потом эти деньги можно было использовать для культурных мероприятий.

И как ни странно это может показаться на первый взгляд, эта копилка оставалась практически пустой. И если у кого ещё по привычке и срывалось ругательство — ребята извинялись передо мной за это. Мне открывали свою душу и искали поддержки в трудную минуту. С мастером мы дискутировали и спорили по вопросам физики и астрономии и практически всегда я выходил победителем в спорах. Наверно, для большинства сложно представить такое, но это было, и я не думал об этом, как о чём-то особенном. Я просто был уверен, что смог их убедить в правильности тех или иных действий и не более того. В то время я был весьма наивен думая, что всё дело только в правильном объяснении человеку сути проблемы, чтобы изменить вредные привычки. У меня был только мой опыт, лишь на него я мог полагаться и серьёзно предполагал, что подобное происходит со всеми.

На заводе я проработал до середины мая 1979 года, после чего уволился и стал готовиться к поступлению в харьковский университет, на радиофизический факультет. Харьковская школа радиофизики считалась, в то время, лучшей в Союзе.

На этот раз, я отправился в город Харьков. Устные экзамены по физике и математике я сдал на отлично, два письменных на тройки и… я стал студентом. Эти тройки были первыми и последними за время обучения в университете. Интересно то, что письменный экзамен по математике включал задачи из разделов высшей математики, которые не изучались в школах. Перед поступлением в университет я не только полностью освежил школьную программу по математике, но и изучил много дополнительного. И тем не менее, некоторые задачи письменного экзамена были мне просто незнакомы. Подобная система позволяла контролировать, кто может стать студентом, а кто нет. Достаточно было, только для «желательных» абитуриентов, пройти «специальную» подготовку перед вступительными экзаменами и, если ты не полный идиот, поступление было гарантировано.

Очень часто задачи для письменного экзамена по математике составляли те же люди, что и подготавливали «желательных» абитуриентов. Подобная тактика применялась практически повсеместно и не только в отношении математики. Немало студентов из этих «желательных» абитуриентов, получивших на вступительных экзаменах пятёрки и четвёрки, первую сессию, как и все остальные, еле вытягивали на тройки. А несколько человек из них были отчислены. Я это написал не столько для того, чтобы показать, какой я «замечательный», а для того, чтобы показать существовавшую систему контроля поступавших в высшие учебные заведения в Советском Союзе, позволявшую допускать к высшему образованию в основном только представителей «малых народностей», вернее, одной «малой народности».

Всё вроде бы легально, даже печатались книги для поступающих в ВУЗы со всеми примерами из вступительных экзаменов по математике, физике и т.д. Кстати, по которым я тоже готовился при поступлении. Только, если абитуриент не знает, чего следует ожидать на письменных экзаменах именно в этом году, вероятность того, что он (она) станут студентами, очень мала. Даже наличие талантов не гарантирует успеха. В то время как «правильно» подготовленная серость — гарантированно становилась студентом. Подлая, лицемерная система контроля высшего образования. Хотя внешне всё выглядит вполне пристойно. Конечно, я понял это не тогда, в свои студенческие годы, тогда всё казалось честным и правильным. А только сейчас, когда пришлось мысленно вернуться во времена своей молодости и взглянуть на произошедшие события под углом зрения своего опыта и понимания, пришедших с годами.

Таким вот образом, буквально под носом у всех создавался миф об «избранности» и «особенностях» малого народа и, якобы, тупости и невежестве славян, хотя их (тупости и невежества) среди нас тоже хватает. Только справедливости ради нужно кому-то сказать правду о «равных» возможностях при одинаковых способностях…

Но в то время, став студентом, я всего этого не понимал и смотрел на мир довольно наивными глазами и был готов «окунуться с головой» в мир науки. В первую сессию из шести экзаменов у меня была только одна четвёрка. В летнюю — все пятёрки из пяти. И так повторялось практически каждую сессию. Я уделяю этому внимание только по одной причине: учился я серьёзно, хотя и не утруждал себя чрезмерным усердием. Мне всё давалось легко, без особого напряжения.

После защиты диплома на кафедре теоретической радиофизики, которая считалась элитной на факультете в 1984 году, меня, даже не спрашивая моего желания, отправили офицером в армию на два года. Видно, моё право свободы выбора места распределения в числе первых выпускников опять было несправедливостью по отношению к многострадальным «малым народам» и являлось проявлением великоросского шовинизма. Но я даже рад, что именно так получилось. Получив лучшее естественнонаучное образование, я так и не смог найти ответы на вопросы и объяснения противоречий, на которые обратил внимание ещё в школе. Традиционная наука показала полную свою несостоятельность в объяснении природных явлений.