В Тростников - Мысли перед рассветом (фрагмент)

бы надеяться посеять панику в стане дарвинистов, сообщая им о каких угодно доказательствах географического параллелизма: они прекрасно закалили свои нервы в игнорировании неприятных фактов. 8. Эмпирически установленные структурные закономерности, не имеющие адаптивного значения. Совершенно определенно можно говорить о широчайшем распространении в живой природе бесполезных признаков. Селекционисты, верные своей тактике ничего не доказывать самим, а требовать доказательств у оппонентов, настаивают в этом случае на том, что признаки наверняка полезны, но мы просто еще не успели выяснить их пользу, или на том, что имеются "еще не открытые" законы корреляции между признаками и адаптация поэтому порождает артефакты. Но возьмем такую уж нейтральную характерастику растения, как формула листорасположения. Почему она связана с рядом Фибоначчи? Это, конечно, один из бесчисленных примеров такого рода. Стоит оглянуться вокруг себя, чтобы увидеть, что природа наполнена бесполезными признаками: затейливый орнамент на крыльях бабочек, удивительное по сложности и красоте оперение птиц, мозаичные узоры на чешуе пресмыкающихся и рыб, замечательно правильное строение иглокожих и моллюсков -- перечню нет конца. Уже само наличие плоскости симметрии у большинства животных вряд ли можно считать закономерностью, имеющей приспособительное значение. Можно было бы сказать, что живой мир наполнен красотой, но точнее, видимо, будет выразиться так: он' изобилует конструктивными идеями, импонирующими нашему эстетическому чувству. Важно отметить, что красота сплошь и рядом создается не под давлением среды и требований борьбы за выживание 102 (такой случай "выгодной" красоты представляет собой, например, плавность и грациозность кошачьих), а независимо от пользы. Создается впечатление, что природа ухватывается за малейшую возможность экспериментировать с формой, заниматься "искусством ради искусства". Будучи натуралистом, Дарвин хорошо знал об этом и понимал, что такое массовое явление живой природы не укладывается в рамки его теории. Поэтому он надеялся дать дополнительные объяснения, рассматривая механизм полового отбора. Но при таком подходе мы лишь заменим тайну биологической структуры тайной психики живых существ, ибо нам придется тогда приписать самкам многих животных (особенно птиц) высоко развитый художественный вкус, заставляющий их предпочитать самцов с красивыми узорами. Но как в ходе борьбы за существование мог появиться художественный вкус? К тому же, таким способом нам вообще не удастся объяснить бесчисленные проявления симметрии и красоты у растений, опыляемых ветром, или у животных-гермафродитов. 9. Непостижимость соотношения между длиной этапов эволюции. Каждый биолог теперь знает, что самая примитивнейшая бактерия оказалась фантастически сложным образованием -- существом того же порядка сложности, что и любое высшее животное. Действительно, у бактерий имеются все те же специфические биохимические и наследственные механизмы, что и у человека или крокодила. У них есть хромосомы, генная информация записывается на ДНК, синтез белка происходит на рибосомах с участием информационной и транспортной РНК, метаболизм осуществляется примерно тем же способом, 103

что и у остальных животных, использующих тончайшую регулировку ферментами, и т.д. Другими словами, как принято сейчас говорить, "от камня до бактерии гораздо дальше, чем от бактерии до человека". Но недавно в Трансваале и Свазиленде были найдены остатки бактерий, живших 3,5 миллиарда лет назад. В то же время, возраст земной коры по довольно единодушному мнению геологов составляет что-то около 4,5 миллиарда лет. Как же можно обьяснить, что на создание "из ничего" фантастически сложного объекта ушло намного меньше времени, чем на создание из этого исходного материала, в котором были уже заложены все основные свойства жизни, современного биогеоценоза? Почему эволюция после колоссального творческого напряжения в начале стала затем работать с прохладцей? Снова мы подходим к тому рубежу биологической истории, за которым понятия дарвинистов всегда становились туманными и никого, даже их самих, не удовлетворяющими. Наиболее разумные из них вообще не заходили дальше этой заветной черты, либо делали это с осторожностью и оглядкой. Дарвин, как известно, был из разумных и осторожных и начальный этап эволюции не обсуждал вообще, начиная применение своей теории с того момента, когда было "четыре или пять прародителей животных и столько же или еще меньше предков растений". Правда, все 104 эти первичные формы мыслились Дарвиным как крайне примитивные. Малое число начальных форм и исключительная их простота -- фундаментальные посылки дарвинизма, ибо это учение имеет целью перебросить мостик "естественного процесса" между неорганическим миром и современным биоценозом, а такие процессы протекают медленно и постепенно. Идея постепенности и непрерывности, тесно связанная с представлением о статистическом, вероятностном, случайном характере эволюции, определяет весь строй мышления дарвиниста. Руководствуясь зтим духом, следуя этой "генеральной линии", наиболее безответственные из поборников дарвинизма забегали время от времени далеко за черту, перед которой их более мудрые коллеги останавливались в смущении, и оглашали священную территорию своими дикими криками, пытаясь показать, что им ни капельки не страшно и что, собственно говоря, ничего мистического и загадочного здесь нет. Так возникали многочисленные "теории" образования органической материи из неорганических веществ, которые даже в наш легкомысленный век, когда люди терпеливо выслушивают все что угодно, лишь бы форма изложения была наукообразной, выглядят беспросветно убогими. В начале века путь от "ничего" к живой материи вели через коллоидные образования и радовались, как дети, когда удавалось получить в скляночке капельку, отдергивающую свои выросты при прикосновении к ней, подобно амебе. Затем появились теоретические направления, прибегающие для появления простейшей жизни к помощи разрядов молнии, и сотни страниц статей и монографий серьезно рассказывали о том, как именно первобытная молния ухитрилась осуществить зарождение жизни. Толстые книги и несчетное количество популярных изданий были 105

посвящены учению Берналла и теории "первичного бульона" Опарина. Хотя совершенно непостижимо, как механизм синтеза белка, использующий сложнейшие промежуточные структуры, вроде информационной и транспортной РНК, может возникнуть от удара молнии, эта литература продолжает издаваться и, что самое примечательное, считается научной! Конечно, подобное шарлатанство есть лишь простое логическое следствие того выбора, который наука, под нажимом идеологии и общественного мнения сделала еще в семнадцатом веке. Берналл был запрограммирован еще Лейбницем. Сказав "А", приходится рано или поздно произнести и "Б ". Сто лет назад Дарвин, дойдя до "пяти прародителей", мог еще воскликнуть: "Стоп!" Сегодня же, чтобы создать видимость прогресса, наука вынуждена экстраполировать кривую эволюции еще дальше вглубь времен, изо всех сил пытаясь сохранить ее непрерывность. Но непрерывности-то как раз и не получается! Прежде всего, конечно, скачок наблюдается в переходе от неживой материи к живой. Этот скачок огромен, поистине бесконечен. Надо ли и дальше обманывать себя, твердя, что "жизнь есть высшая стадия материи, естественно и закономерно возникающая при наличии подходящих условий"? Этим заклинанием могли отгонять призрак Творца в то благословенное время, когда оно подкреплялось другим глубокомысленно звучащим тезисом: "Жизнь есть форма существования белковых тел". Но ведь теперь выяснилось, что жизнь охарактеризовать таким простым способом никак нельзя, что она есть совокупность множества непостижимо сложных процессов, в 106 которых участвуют не только белки, синхронизованных и согласованных друг с другом с такой степенью точности, о какой не могут и мечтать наши самые лучшие приборы. И между этой непостижимой сложностью и простотой физического мира нет никаких промежуточных звеньев, которые могли бы создать плавный переход. Не пора ли, наконец, прекратить бездумно повторять заклинание наших дедушек, которое сейчас звучит примерно так, как утверждение, что "Джоконда" есть высшая форма существования масляных красок, возникшая вполне естественно и закономерно? Это еще не все. Сегодня с полной ясностью вырисовывается и другой скачок. С помощью анализа изотопов серы удалось установить, что никакой постепенности не было и в количественном развитии живой материи, что 3 миллиарда лет назад общая масса всех живых существ была примерно такой же, как сегодня. Соответственно, на протяжении этого периода времени оставались постоянными состав океанской воды и концентрация кислорода в земной атмосфере. Интересно отметить, что изотопный метод лишь окончательно подтвердил то, о чем многие крупные геологи подозревали и прежде. Такие взгляды высказывал, например, В.И.Вернадский. Но, как пишет об этом В.И.Виноградов, "вероятно, мысль о древности становления биосферы была высказана им слишком рано, ее научная, логическая и философская обоснованность казалась слишком умозрительной и не поддержанной фактами". Дело, разумеется, было не в "научной" и не в "логической" стороне, а только в "философской", причем под философией здесь надо понимать идеологию. Поразительная давность биосферы не оставляет времени для случайного возникновения простейших организмов "из ничего", сжимает до 107