Камиль Фламмарион - Дома с привидениями

твердо уверен в своем личном бессмертии, и мне показалось, что это сознание составляет предмет его особой^ гордости, ибо он считал бессмертие неким свойством признаком исключительной личности.

— Мысль о возможности неравенства душ уже приходила мне в голову, господин Наке, — сказал я, — и вопрос этот мне кажется вполне достойным рассмотрения и изучения. Что касается нашего уважаемого Виктора Гюго, то я не думаю, что для него бессмертие — j предмет особой гордости, нет, для него это скорее про-.1 явление высшей справедливости, ибо он знает, что:1 его творения достаточно ярко свидетельствуют о ero таланте и индивидуальности.

Этот разговор состоялся году в 1880. И вот теперь, 40 лет спустя, я придерживаюсь все того же мнения. Более того, я сейчас еще больше утвердился в нем в результате моих исследований в области психики. Да, я абсолютно уверен в том, что ни одна душа не может быть уничтожена. Но многие ли души осознают, что они являются частью духовного мира? Многие ли осознают свое собственное духовное начало? Боюсь, что после смерти бренного тела только души тех умерших осознают себя духовными существами, что и до смерти осознавали себя таковыми.

Да, различия существуют и в загробном мире точно, так же, как они существуют в мире живых. В обоих мирах есть люди и души как образованные, так и не Божественные, умные и глупые, добрые и злые. Гильотина не превращает преступника в святого… И феномены, наблюдаемые в домах с привидениями, прекрасно согласуются с этой теорией.

Вывод же таков: если Вселенная есть некое всеобщее движение, если мир неведомый гораздо больше и важнее мира, ведомого человеку, если в нем существуют некие разумные невидимые создания, то тогда мы должны не признать правоту Наке, Вертело, Ледантека, Литтре, Кабаниса, Лаланда, Вольтера и анатомистов, а отдать предпочтение убеждениям Виктора Гюго, Пастера, Ампера, Гете, Эйлера, Паскаля, Ньютона и спиритуалистов, ибо они смогли проникнуть сквозь завесу видимости и очевидности, а. затем послеанализа положения вещей увидели основополагающую базу всего мироздания, то есть всеобщее движение.

Эпилог

ВЧЕРАШНЕЕ НЕВЕДОМОЕ ЕСТЬ ЗАВТРАШНЯЯ ИСТИНА

Да, господа, я твердо убежден в том, что то, чего мы не знали и не ведали вчера, завтра будем признавать за абсолютную истину.

Признавать, однако, следует только то, что уже доказано, нельзя быть ни легковерным глупцом, ни недоверчивым упрямцем. Надо изучать все явления без предубеждения, оставаясь свободным и независимым в своих суждениях.

Главное для прогресса науки — не позволить себе отрицать очевидное под напором фактов, даже если эти факты и противоречат уже существующим теориям. Великий ум, благороднейший человек, бессметный Лавуазье, остался верен себе, своим представлениям о мире, и это он-то, разрушивший и опровергнувший теорию флогистона, а потому и сумевший создать современную химию. Увы, он остался верен некоторым догматам своего времени… В 1769 году Академия наук поручила ему сделать доклад по поводу падения некоего небесного тела, то есть камня, который якобы при свидетелях упал с небес. Знаменитый Лавуазье составил следующий отчет, который, как я полагаю, должен был бы стать хорошим уроком всем нам. Я познакомлю вас с небольшим отрывком из этого исторического документа.

"ДОКЛАД О КАМНЕ, ЯКОБЫ УПАВШЕМ С НЕБА ВО ВРЕМЯ ГРОЗЫ

Нам, господину Фойжеру, господину Каде и мне, было поручено проверить сведения, полученные от Башеле по поводу некоего камня, якобы упавшего с неба во время грозы, и доложить результаты расследования этого дела членам Академии наук.

Нет, вероятно, камней, о которых было бы рассказано больше историй на протяжении многих столетий, чем о так называемых "камнях гроз" или "камнях ураганов". При желании, если бы собрать эти истории воедино, получился бы огромный том, ибо велико число субстанций, носящих это имя.

Итак, 13 сентября 1768 года в половине пятого вечера в той стороне, где высился замок Шевалери (около городка Люсе, в департаменте Мен) появилась огромная грозовая туча. Грянул гром, и звук этот был несколько странный, очень сухой и скорее напоминавший пушечный выстрел, чем обычный грозовой разряд. Затем люди, находившиеся на удалении от замка, чуть ли не в два с половиной лье, услышали звуки, столь сильно напоминавшие рев разъяренного быка, что многие за таковые их и приняли. Явление это, однако, не сопровождалось ни молнией, ни вспышкой огня. Некоторые крестьяне, убиравшие урожай в приходе Периге (в трех часах пути от Люсе), услышав те же самые звуки, посмотрели вверх и увидели некое непрозрачное тело, описывавшее в небе кривую и затем упавшее на луг, неподалеку от дороги, ведущей в город Ман. Все бросились к месту падения небесного тела и обнаружили камень, наполовину ушедший в землю, и такой горячий, что к нему невозможно было прикоснуться. Крестьяне страшно перепугались и разбежались в разные стороны, но, вернувшись через некоторое время, они убедились в том, что камень остался на прежнем месте и уже достаточно остыл, чтобы можно было вытащить его из земли и осмотреть. Весил этот камень семь с половиной фунтов, был треугольной формы, то есть имел выступы в виде трех рогов, один из коих при падении глубоко вошел в землю, и та часть камня, которая оказалась погруженной в почву, была пепельносерого цвета, а та, что осталась над поверхностью земли, была абсолютно черной. Аббат Башеле, сумевший отколоть от камня кусочек, послал его в Академию наук, выразив желание узнать, какова его природа".

Я считаю излишним приводить здесь описания всех экспериментов, проделанных с целью выяснения химического состава этого загадочного камня, но из доклада ясно видно, что более всего Лавуазье занимало народное поверье, согласно которому камень мог быть результатом удара молнии. Так вот, Лавуазье изо всех сил стремился доказать, что это неправда.

Доклад Лавуазье, представленный на рассмотрение членов Академии наук, дает нам обильную пищу для ума, ибо многое в нем порождает прямые ассоциации с проблемами, что являются предметом наших исследований. Ведь дело обстоит так: свидетели, причем многочисленные, видели, как камень упал с неба 13 сентября 1768 года, упал среди бела дня, в чистом поле; они его нашли, вытащили из земли и отдали ученым для дальнейшего изучения. И вот ученые мужи осмотрели камень, подвергли его опытам и анализу, а потом пришли к выводу… что камень сей вовсе не падал с неба! Увы, предубеждения помешали ученым признать истину истиной! Так как народное поверье, связывавшее происхождение метеоритов с молнией, базировалось на абсолютно ложных представлениях, то господам ученым даже в голову не пришло отвергнуть старые теории и представить себе, что у сих фактов может быть какое-то новое объяснение. Свидетельства очевидцев в данном случае ничего не значили (как, впрочем, и во многих других), да и в наши дни приверженцы и последователи старой школы, любители парадоксов, продолжают утверждать, что свидетельские показания, каковы бы они ни были, по сути своей, по определению не могут иметь особой ценности и не могут служить аргументом в споре. Разумеется, свидетельские показания очевидцев далеко не всегда бывают непогрешимы, безошибочны, ведь человеку вообще свойственно ошибаться и заблуждаться, и не стоит им слепо и безоглядно доверять, но не следует и отрицать все подряд…