Инесса Гольдберг - Психология почерка

Но, как мы говорили выше, это сознательное, а нами часто правит намного более мощный древний механизм – подсознательный страх, и с ним не договоришься! Необходима терапия.

Итак, социофобия в почерке. Ее степени бывают разные, но в целом она проявится, прежде всего, в скованности почерка – в динамике движения почерка, часто – при негибкости структуры буквы, ее деталей. Могут наблюдаться признаки обсессивности (навязчивости, страха), описанные чуть выше. Узость почерка в сочетании с большими белыми пространствами, особенно при «обрубленности» окончаний букв. Это хорошо видно на резких, словно недописанных окончаниях слов, с большими расстояниями между ними. Часто, как и при любом страхе, мы можем встретить сильно выраженную неровность не столько в направлении, сколько в ходе строк – при медленной скорости.

Сильное проявление социофобических признаков мы можем наблюдать в уже знакомом нам тревожном почерке:

Я уже много раз отмечала: графология, как и психология, – не медицина и, в частности, не психиатрия. Поэтому было бы безответственно обещать постановку медицинского диагноза по почерку. Я сама, по долгу профессии обладая знаниями в области клинической психологии, психиатрии и – современного направления – «малой психиатрии», тем не менее никогда не занимаюсь постановкой диагнозов и тем более терапией.

Когда мы видим в почерке что-либо, вызывающее те или иные подозрения, важно понимать, что они требуют подтверждения официальной медицины.

Оговорившись таким образом, я могу рассказать, что возможно с высокой долей вероятности различить в почерке слишком далекие друг от друга вещи, скажем, психоз и невроз.

Психоз, шизофрения и другие психические болезни, относясь к «большой психиатрии», являются необратимыми и намного более глубокими по своей природе, в том числе органически обусловленными, заболеваниями. То же происходит и с различными старческими, психоневрологическими расстройствами. Почерки, как правило, претерпевают также значительные необратимые, часто очень заметные изменения – они несут отпечаток неадекватности.

Человек, страдающий маниакальным расстройством, в эпизоды мании является своего рода одержимым. Отмечу, однако, что маниакальные больные прежде всего опасны для самих себя. Мания – не кровожадность или сексуальное извращение. Это овладевающее больным состояние эйфории, ощущение всемогущества, в маниакальные моменты притупляется адекватное восприятие реальности, и в первую очередь чувство опасности и инстинкт самосохранения. Маниакальные больные, «маньяки», испытывают головокружительное чувство эмоционального подъема (эйфория), огромный выброс энергии, грубо говоря, некоего патологического оптимизма, но при отсутствии реализма.

За патологическую маниакальность человек жестоко расплачивается: неоправданный, глупый риск не будет сходить с рук постоянно. Игрок расплачивается разрушенной семьей, долгами, разборками с криминальными элементами, которые обязательно придут забрать одолженные деньги... Экстремал – здоровьем, а то и жизнью – своей или своих близких (отсутствие чувства опасности, неоправданный риск, вождение на дикой скорости, опасная деятельность в нетрезвом виде и т. д.).

Стоит указать наиболее распространенные графические признаки, которые могут говорить о маниакальности. Чаще всего это ускоряющийся или максимально быстрый почерк в сочетании с очень крупным размером, сниженной читабельностью и, главное, с импульсивными «выбросами» штрихов центробежными движениями – как вещество, разлетающееся из центрифуги вверх и вниз. При этом небрежная или беспорядочная организация текста на листе бумаги, резко расширяющиеся поля и другие пространства. Очень характерная черта для мании (в сочетании с другими признаками) – резко идущие вверх строки, иногда строки поднимаются почти по диагонали. Человек не в состоянии планировать на шаг вперед, но и не оглядывается назад.

Много черт мании-одержимости можно видеть в предыдущей иллюстрации (см. с. 175).

Почерки людей, имеющих неврозы (и не всегда отдающих себе отчет в этом), в целом свидетельствуют об адекватности, «нормальности» авторов, хотя и свидетельствуют о наличии тех или иных психоэмоциональных проблем.

Почерков, принадлежащих людям с неврозами, среди прочих, «нормальных» почерков – очень большой процент, намного больший, чем можно было бы себе представить. Невротические расстройства относятся к области «малой психиатрии» и психотерапии, они обратимы и не являются характером человека – наоборот, понижают качество его жизни, внося дискомфорт, страхи, «нервы», конфликты, неудачи.

Такие почерки ничем особым, с точки зрения не графолога, не отличаются, их макроструктура (см. мою первую книгу «Графология шаг за шагом, или Как расшифровать почерк»), то есть общий вид, может выглядеть вполне приемлемо, ничего «драматического». Проблемы мы сможем заметить лишь на уровне микроструктуры: огромная скованность в движении и форме, статичность вместо скорости, неустойчивость и непостоянство в самых разных графических признаках.

Скажу так: есть два, пожалуй, наиболее бедственных явления в плане психоэмоционального расстройства (не психической болезни!).

Первое явление – надломленность или различные почти незаметные сбои в линиях или штрихах. Иногда это выглядит так, как будто человек испытал микротолчок, словно дрогнула рука или на поверхности стола оказалась трещинка или ямка. Словно на долю секунды был потерян контроль и микродвижение пошло так, как получилось.

Другое явление – сбои в ритмичном (в идеале) процессе напряжение-расслабление, когда нарушена здоровая цикличность, свидетельствующая о нормальной циркуляции, распределении нервной и физической энергии и сил, когда не происходит ровного здорового обновления сил, либо их тратится больше, чем возобновляется.

Это выражается в негармоничных перепадах нажима в почерке. Либо отсутствуют (или почти отсутствуют) перепады напряжения и расслабления, цвета, толщины, интенсивности линии и постоянно сохраняется или напряжение, или крайняя слабость. Либо перепады нажима существуют, но проявляются с точностью до наоборот: там, где можно расслабиться, так как движение менее удобно и естественно (вверх, или «от себя»), нажим усиливается, а там, где он (в идеале) дается легче и ему легче проявиться (в нисходящих штрихах, или «к себе»), – отсутствует.