Елена Карцева - Вестерн. Эволюция жанра

Можно ли обернуть и этот налет в его пользу? Оказывается, можно. Достаточно лишь ввести фигуру предателя, доносящего властям о предполагаемом ограблении. Вся ненависть наша обращается на него, ибо доносчики — одна из самых отвратительных категорий человеческого отребья. А Джесси Джеймс в этой ситуации снова предстает жертвой, и мы как-то забываем, что шел-то он в общем на грабеж, на грязное дело, особенно после того, как героя ранят и он чуть не тонет в реке.

Доносчиком, естественно, оказывается тот самый негодяй, который в финальном кадре стреляет благородному Джесси в спину, получив от него решительный отказ участвовать в дальнейших налетах. Нравственная компенсация достигнута полностью. И нас уже не удивляют слова диктора, произносимые над убитым: «Да, Джесси был разбойником. Но нам не стыдно за него, никому в Америке не стыдно за него, потому что он был таким смелым и у него было такое доброе сердце. Он не по своей воле стал преступником и боролся с властями пяти штатов».

И, наконец, последний штрих. Нам дают прочесть надпись на могиле легендарного героя: «В память о моем горячо любимом муже Джесси Джеймсе, умершем 3 апреля 1882 года в возрасте 34 лет, 6 месяцев, 28 дней, убитом предателем и трусом, имя которого недостойно здесь фигурировать».

Мы не располагаем достоверными сведениями о том, действительно ли всему виной оказалась железнодорожная компания. Да суть и не в этом. Даже если все рассказанное — правда, то на любой трезвый взгляд она никак не может стать индульгенцией жестокому бандиту. Но правда ли это? Точно известно, например, что реального Джесси Джеймса хоронила мать, которая отнюдь не умерла от горя и болезней, а намного пережила сына. Таким образом, мотив мести в фильме становится достаточно сомнительным. Кроме того, сомнительна и попытка представить его мирным фермером, ибо привычку к насилию и пролитию крови он приобрел еще подростком, о чем фильм умалчивает. Жестокая реальность как можно более смягчена в нем мелодраматическими эффектами. Романтизация бандитизма достигла здесь вершин. Чтобы показать, что это явление не случайное, нам придется обратиться к еще одной зловещей фигуре Дальнего Запада — Уильяму Бонни по прозвищу Билли Кид и к тому, каким изобразил его вестерн тридцатых годов.

Он прожил на свете всего двадцать один год, но успел совершить столько преступлений, что вполне мог бы стать, если бы дело происходило в Англии, чемпионом знаменитого Ньюгетского справочника. Это был своего рода вундеркинд, ибо первое убийство появилось на его счету в двенадцатилетнем возрасте. После этого Билли бежал на Запад и довольно быстро сделался там предводителем шайки скотокрадов, в которую входили люди много старше его. В конце концов он попался, но почти сразу же бежал из заключения, прикончив двух тюремных служителей. Способный молодой человек продолжал заниматься тем же, с чего начал, пока в 1881 году его не пристрелил шериф Пэт Гаррет, до того состоявший с ним в дружбе. По свидетельствам того времени, Кид отправил в иной мир двадцать одного человека. Во всяком случае, именно столько засечек было на рукоятке его кольта.

При жизни Билли Кида о нем писали по-разному. Утверждалось, например, что за его приятной мальчишеской внешностью пряталась крайняя жестокость, граничившая с садизмом, что он смеялся над агонией своих жертв. Была в ходу фраза о том, что сердце у Билли Кида существует лишь для анатомических целей. Однако уже тогда же дала буйные ростки легенда, представлявшая его отважным и добрым юношей, борющимся с социальной несправедливостью. Его тоже — как Хоакина Муриетту и Джесси Джеймса — называли американским Робином Гудом. И версия эта, пишет в книге «Западный герой в истории и легенде» Кент Стек-мессер, полностью овладела умами его соотечественников. Она даже пересекла океан. Романтизированному Билли Киду, напоминает в «Истории вестерна» француз Шарль Форд, посвящена одна из опер Пуччини и одна из пьес Шоу.

Уже через год после его смерти журналист Эш Апсон выпустил (под псевдонимом Пэт Гаррет) биографию К яда, превращающую бандита в героя. Для этого был применен уже не раз оправдывавший себя метод: дело представлялось так, что каждое убийство, совершенное Билли, оказывалось не просто вынужденным, а совершенно неизбежным в силу сложившихся обстоятельств, что оно было актом справедливого возмездия.

Апсон идиллически повествует о трогательной сыновней привязанности Билли к матери. И поэтому, когда ее — бедную женщину — оскорбил некий богач, почтительный сын не смог стерпеть и в великом гневе всадил в обидчика нож. Не должен читатель жалеть и тюремщика Оллингера, убитого Кидом во время побега, потому что он изображен закоренелым негодяем, всячески издевавшимся над благородным юношей. Зато сам Билли предстает в книге не только отчаянным храбрецом, никогда не терявшим присутствия духа, не только безукоризненным джентльменом, галантным даже по отношению к своим врагам, но и романтиком, идеалистом, не думавшим о деньгах, всегда готовым прийти на помощь беднякам.

Ему посвящено много книг — от «Техасского ковбоя» Чарлза Сиринго (1885) до «Настоящего Билли Кида» Мигуэля Отеро (1936), и в каждой из них повторена концепция, созданная Эшем Апсоном. Одна из книг — «Сага о Билли Киде» чикагского журналиста Уолтера Бернса, изданная в 1926 году, — стала основой фильма Кинга Видора «Билли Кид» (1930). Он начинается с титра, в котором зрителям сообщают, что губернатор штата Нью-Мексико удостоверяет подлинность тех событий, которые будут показаны. Думается, губернатор мог это сделать, ничем не рискуя, ибо авторов картины интересуют не факты, которые более или менее соответствуют действительности, а интерпретация фактов и образа героя в духе традиционного вестерна.

Это ощущается во всем, начиная с приглашения на роль Кида, который, как свидетельствуют все, знавшие его, был человеком невысокого роста и не слишком мощного сложения, статного красавца великана Джонни Мак Брауна, выступавшего за национальную сборную по футболу, и кончая сказочным финалом, в котором Пэт Гаррет не только не убивает Билли, но и дает ему возможность уехать вместе с любимой девушкой. Собственно, здесь рассказывается не вся его биография, а лишь несколько эпизодов, рисующих похождения этого бандита в героическом ключе.

Вряд ли возможно сейчас по-настоящему глубоко разобраться в той истории, которая произошла в Техасе сто лет назад и закончилась многими смертями. Вот оценка случившегося, данная самим Кингом Видором: «Этот мальчишка двадцати одного года от роду был гораздо более темпераментен, чем дюжина экранных героев… Не было еще в художественных фильмах перестрелок более впечатляющих, чем знаменитая осада дома Мак Суэйна. Она длилась три дня, с пятнадцатого по восемнадцатое июля 1878 года, и достигла уровня крайнего ужаса. Она — предел беспорядка и беззакония, царивших в этих отдаленных районах. Когда Билли открыл дверь горящего дома, чтобы дать серию пистолетных выстрелов по своим противникам, это был последний акт трагедии, разыгранной дикими людьми, неподвластными никаким законам».