Клод Леви-Стросс - Путь масок

Накоакток континентального побережья, что напротив северной части острова, рассказывают, что двенадцать детей играли на пляже и ели мидии. Они жестоко оттолкнули от себя девочку, вызывавшую у них презрительное отношение тем, что у нее была "заячья губа". Малышка заметила Dzonokwa, которая приблизилась к ней, неся в руках корзину. Уверенная, что ее похитят первой, малышка вооружилась раковиной мидии, воспользовалась ею, чтобы разрубить корзину, внутри которой оказалась, и выпала на землю, сопровождаемая пятью другими детьми.

Вернувшись к себе, Dzonokwa приготовилась сварить остававшиеся шесть жертв. Красивая женщина, по талию вросшая в землю в углу хижины, обучила их магической песне, с тем чтобы усыпить людоедку; детям пришлось бросить ее в огонь. Когда вернулись дети Dzonokwa, красивая женщина пригласила их к столу. Другие дети, спрятавшиеся, насмехались над ними, что те поедают тело своей матери, и маленькие людоеды разбежались. Избегшие опасности дети откопали свою сверхъестественную покровительницу и привели ее в деревню.

Этот обзор слабых форм закончим на хейлтсук, или белла-белла, близких к квакиутль по языку и культуре, размещенных на континентальном побережье между Риверс Инлет и проливом Дугласа, напротив южной части островов королевы Шарлотты. Они говорят, что девочка, которая не переставая плакала, была передана своей бабушке в надежде, что та сумеет ее успокоить. Dzonokwa приняла облик этой старухи и похитила ребенка. По пути девочка отрывала и бросала кусочки бахромы своего платья. Жители деревни по следу прошли до вершины высокой горы, где жила людоедка. Она отсутствовала; девочку освободили. Вернувшись, Dzonokwa обнаружила ее исчезновение и бросилась в погоню. Она нагнала группу освободителей; чтобы ее подавить, они прикусили языки и харкнули кровью в ее направлении. Она заявила, протестуя, что любит девочку и хочет с ней остаться. В залог своих добрых намерений она передала свои танцы вождю. Не без труда удалось ее прогнать.

В других мифах хейлтсук Dzonokwa выводится под иным именем — Kawâka, которое она иногда носит на этом диалекте. Воспользовавшись смертельной эпидемией, эта людоедка похищала трупы и даже здоровых людей, которых она парализовывала, направив на них сверкающие вспышки своих глаз. Они были как скважины. Один индеец пожелал установить вора. Он позволил людоедке похитить себя, и ему удалось сбежать. Деревня объявила войну всем Каwâка. Их убивали, самцов и самок, сжигали их тела, и в это время герой завладел их сокровищами, состоявшими из медных пластинок, мехов и сушеного мяса. Разбогатев таким образом, он стал великим вождем. Хейлтсук известны также и версии, мало отличающиеся от недавно рассмотренных мифов. Мы их обсудили в другом месте, и в любом случае они ничего особенного не прибавили бы к данному вопросу. Итак, перейдем к сильным версиям, особенно с острова Ванкувер.

Смежные с нутка, тласкенок проживали на севере острова, на западном берегу. Один из мифов касается посещения семьей деревни, расположенной на берегу Класкино Инлет, противоположном к тому, где они размещались. Людоедка похитила всех детей, которых она сперва ослепила, залепив им веки смолой. Мать исчезнувших малышей так сильно плакала, что из ее носа вытекла на землю сопля, из которой родился ребенок. Став большим, он отправился на поиски своих братьев, повстречал закопанную женщину (см. выше, с. 56), сообщившую ему, где людоедка спрятала свое сердце, чтобы быть неуязвимой. Под предлогом украсить (см. с. 56) герой убил ее, но она тут же воскресла. Наконец он совсем умертвил ее, оживил своих братьев и поднялся на небо.

У островных нимкиш есть миф, относящийся к происхождению первого человека, жившего на земле после потопа. Его сыну удалось жениться на той, кого он любил, преодолев препятствия, считавшиеся смертельными, которые поставил перед ним его будущий тесть. У них был сын, названный Великаном, — хозяин масок Dzonokwa, женатый одно время на дочери Солнца. Их сын заведовал водоворотами, колыхавшими океан. Эти мифы островных квакиутль имеют определенную близость к мифам их соседей нутка, более связными версиями которых мы располагаем. Среди этих индейцев людоедка зовется Malâhas. Говорят, что она украла и убила детей одной женщины, окурив их над очагом; их мать приобрела другого сына, родившегося от ее сопли, который отправился иа розыски людоедки. Однажды, когда он забрался на дерево, она увидела его отражение в воде, влюбилась в него, обнаружила его тайник и захотела вступить с ним в брак. Под предлогом сделать ее более красивой он с нескольких попыток убил ее; она всякий раз воскресала, пока он не обнаружил и не пронзил ее сердце, находившееся вне ее тела. Герой оживил своих братьев, помочившись на их закопченные трупы. Затем он поднялся на небо, чтобы, как он говорил, встретить своего отца. Там он сперва вернул зрение двум слепым старухам в обмен на маршрут, прибыл по назначению, проживал какое-то время со своим отцом и снова спустился на землю, чтобы поселить там рыб и упорядочить мир. Он приземлился в Дза'ваде — "место рыб — свеч", несколько в стороне от Найт Инлет, освободил рыб, находившихся в заточении, и женился на дочери местного вождя, предостерегшей его от своего отца. Тот действительно стремился умертвить зятя, подвергая его всяческого рода испытаниям. Но молодой человек возымел верх, убил своего преследователя и покинул жену, с тем чтобы предпринять долгое странствование, в ходе которого он победил противников, превратил их в различных животных и придал нормальную анатомию человеческой чете, не способной к размножению, поскольку половые органы у них находились на лбу. Наконец, он вдохнул жизнь в деревянные фигурки, положив начало нынешнего человечества.

Для компаративиста эти сильные формы представляют тем большийинтерес, что они встречаются, едва модифицированные, в Южной Америке. Кажется, что они относятся к весьма архаическому слою мифологии Нового Света. Наша проблема здесь не в этом, она состоит скореев том, чтобы объяснить разделение на две группы мифов о Dzonokwa. Мы назвали слабыми версии, рассматривающие исключительно столкновения с людоедкой, а сильными — те, в которых прослеживается посещение героем неба, где явным образом либо скрыто проявляется конфликт, противопоставляющий его тестю, чаще всего отождествляемому с солнцем. Что бы миф ни утверждал или ни подразумевал, на деле как раз для женитьбы на дочери Солнца герой предпринимает свое восхождение. Итак, в этих версиях он имеет дело с двумя женскими протагонистами: сперва людоедка — хтоническое создание либо имеющее близость к подземному миру, — которую ее слепота либо ущербное зрение заставляют поместить на сторону ночи; затем дочь Солнца— небесное создание, — которую по ее местопребыванию и предкам следует поместить на стороне дня. Отметив это, уделим внимание одному мифу уже упомянутых тенактак (с. 55), варианты которого создают замечательный синтез этих двух аспектов.