Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории

Перенос капитала может быть осуществлен как без передачи, так и с передачей собственности на капитальные блага. Первое происходит, когда один человек проедает капитал, в то время как другой независимо от него накапливает столько же капитала. Второе происходит, если продавец капитальных благ потребляет выручку, в то время как покупатель оплачивает покупку из непотребленного сбереженного превышения чистой выручки над потреблением.

Проедание капитала и физическое исчезновение капитальных благ две разных вещи. Все капитальные блага рано или поздно переходят в конечную продукцию и перестают существовать в результате использования, потребления, износа. При соответствующей организации потребления сохранить можно только ценность фонда основного капитала, но никогда не конкретные капитальные блага. Иногда стихийные бедствия или произведенные человеком разрушения приводят к такому масштабному уничтожению капитальных благ, что никакое возможное ограничение потребления не может в короткое время пополнить фонды основного капитала до прежнего уровня. В любом случае подобное истощение всегда вызывается тем, что чистая выручка текущего производства, предназначаемая для сохранения капитала, недостаточно велика.

Ограниченная адаптируемость капитальных благ не связывает их собственника полностью. Инвестор волен как угодно изменять направления вложения своих средств. Если он способен предвосхитить будущее состояние рынка точнее, чем другие люди, то он сможет удачно выбрать только те инвестиции, цена которых вырастет, и избежать инвестиций, цена которых упадет.

Предпринимательская прибыль и убыток появляются в результате направления факторов производства в определенные проекты. Спекуляции на фондовой бирже и аналогичные сделки вне рынка ценных бумаг определяют, кого захватит сфера распространения этих прибылей и убытков. Существует тенденция проводить резкое различие между подобными чисто спекулятивными занятиями и по-настоящему надежными вложениями. Однако разница лишь в степени: неспекулятивных инвестиций не существует. В изменяющейся экономике деятельность всегда предполагает спекулирование. Вложения могут быть хорошими или плохими, но они всегда спекулятивны. Резкое изменение условий может сделать плохими даже инвестиции, обычно считающиеся совершенно надежными.

Спекуляция ценными бумагами не может отменить прошлых действий и не в силах ничего изменить в отношении уже существующих ограниченно адаптируемых капитальных благ. Все, что она может, это предотвратить дополнительные вложения в отрасли и предприятия, где, согласно мнению спекулянтов, их было бы размещать неправильно. Она указывает направление тенденции, существующей в рыночной экономике, расширять прибыльные производственные предприятия и ограничивать неприбыльные. В этом смысле фондовая биржа становится просто рынком, фокусом рыночной экономики, основным механизмом проводником определяющего влияния ожидаемого потребительского спроса на ведение бизнеса. Мобильность инвесторов проявляется в феномене, который определяется вводящим в заблуждение термином утечка капитала. Индивидуальные инвесторы могут уходить от инвестиций, которые они считают ненадежными при условии, что они готовы понести убытки, уже учтенные рынком. Тем самым они смогут защитить себя от ожидаемых будущих потерь и перенести их на людей, которые менее реалистичны в своих оценках будущих цен этих благ. Утечка капитала не изымает неадаптируемые капитальные блага оттуда, куда они вложены. Она заключается просто в изменении собственности.

Нет никакой разницы, направляет ли капиталист средства во внутреннее вложение или в зарубежные инвестиции. Одной из основных целей валютного контроля является предотвращение утечки капитала за границу. Однако валютному контролю удается только помешать собственникам внутренних вложений ограничить свои потери, вовремя обменяв внутренние вложения, которые они считают ненадежными, на иностранные вложения, которые они считают надежными.

Если всем или некоторым видам внутренних вложений угрожает частичная или полная экспроприация, то рынок предвидит неблагоприятные последствия этой политики путем соответствующего изменения цен. Когда это случается, то уже слишком поздно обращаться в бегство, чтобы не стать ее жертвой. Минимальные потери понесут только те инвесторы, которые были достаточно проницательны, чтобы подготовиться к катастрофе тогда, когда большинство еще не осознает ни ее приближения, ни ее значимости. И что бы ни предпринимали капиталисты, они никогда не смогут сделать неадаптируемые капитальные блага мобильными и перемещаемыми. Хотя в общем и целом это признается в отношении основного капитала, относительно оборотного капитала это отрицается. Утверждается, что бизнесмен может экспортировать товары и не вернуть в страну выручку. Люди не понимают, что, лишившись своего оборотного капитала, предприятие не сможет продолжать работать. Если бизнесмен экспортировал собственные средства, используемые для текущего приобретения сырья, труда и вообще всего необходимого, то он должен заменить их заемными. Зерно истины, содержащееся в мифе о мобильности оборотного капитала, состоит в том, что инвестор может избежать убытков, угрожающих его оборотному капиталу, независимо от избежания потерь, угрожающих его основному капиталу. Однако процесс утечки капитала в обоих случаях одинаков. Это смена личности инвестора. На собственно вложения это не оказывает влияния, соответствующий капитал не эмигрирует. Утечка капитала в зарубежные страны предполагает склонность иностранцев поменять свои вложения за рубежом на вложения в тех странах, из которых капитал утекает. Британские капиталисты не смогут убежать от своих британских вложений, если ни один иностранец их не купит. Следовательно, утечка капитала не может привести к горячо обсуждаемому ухудшению платежного баланса. Не может она также повысить курсы иностранных валют. Если множество капиталистов британских или иностранных пожелают избавиться от британских ценных бумаг, то результатом станет падение их цен. Но это не повлияет на курс обмена между фунтом стерлингов и иностранной валютой.

То же самое верно и в отношении капитала, вложенного в наличные деньги. Владелец французских франков, предвосхищающий последствия инфляционной политики французского правительства, может вложиться либо в реальные блага путем покупки товаров, либо в иностранную валюту. Но он должен найти людей, которые в обмен на это готовы взять его франки. Он может совершить этот маневр, только пока существуют люди, оценивающие будущее франка более оптимистично, чем он. Рост цен на товары и курсов иностранных валют происходит в результате действий не тех, кто готов отдать франки, а тех, кто отказывается брать их, за исключением случая более низкого курса обмена.