Крис Огилви-Геральд - Проклятие Тутанхамона

Между датой вскрытия гробницы в конце ноября 1922 г. и началом болезни Карнарвона спустя пятнадцать недель можно насчитать примерно пятьдесят дней, в которые его светлость бывал в гробнице. С другой стороны, группа Картера, продолжавшая работы по расчистке гробницы после того, как Карнарвон отбыл в Англию на Рождество и Новый год, провела в тот же период в тесной гробнице примерно по восемьдесят дней. Таким образом, те, кто работал на расчистке Вестибюля, когда у лорда Карнарвона начала развиваться болезнь, имели на 24 % больше шансов вступить в контакт с тем же самым токсичным веществом, однако ни у кого из них, за единственным возможным исключением, не возникли аналогичные симптомы болезни.

Мы должны также рассмотреть вероятность того, что токсическое вещество присутствовало только в Погребальной Камере и/или Сокровищнице, куда, как мы знаем, Карнарвон, Картер и леди Эвелин проникли за несколько месяцев до официального вскрытия гробницы в феврале 1923 г. Однако если токсин действительно присутствовал в Погребальной Камере и Сокровищнице, то мы вправе искать симптомы хронических болезней у тех сотрудников бригады Картера, которые работали на расчистке этих камер. Но имелись ли они у них? Очевидно, нет, хотя один случай, требующий специального изучения, все же имел место. Это случай с Артуром Краттенденом Мэйсом.

Случай с Артуром Краттенденом Мэйсом

Мэйс, родившийся в 1874 г. в Гленорхи, Хобарт, на острове Тасмания, прибыл в Египет в 1897 г., чтобы поработать в экспедиции великого британского египтолога М. Флиндерса Петри, своего дальнего родственника. Мэйс участвовал вместе с ним на раскопках в Абидосе, Дендере и Хиве, затем продолжил работу в Гизе и Нага эд-Даре у Джорджа Рейснера, представлявшего Калифорнийский университет, а с 1906 г. поступил на службу в музей искусств Метрополитен. Там он помогал организовать отделение египетского искусства и занял должность заместителя куратора. Он на какое-то время покинул Египет, но затем, в 1912–1914 гг., вновь участвовал в раскопках, на этот раз в Лиште и Фай-Юме. В 1915 г. он был призван на службу в 29-й Лондонский стрелковый полк, а затем в армейский вспомогательный корпус. Впоследствии Мэйс вернулся в Лишт, где и оставался вплоть до зимнего сезона раскопок 1921–1922 гг. Он собирался остаться здесь же и на следующий сезон, а также поработать в Фивах, но в ноябре 1922 г. музей Метрополитен поручил ему помочь Говарду Картеру в титанической работе по расчистке гробницы Тутанхамона.

На протяжении зимнего сезона Мэйс использовал свои познания и практический опыт, чтобы всемерно помочь экспедиции, а также выступил в качестве соавтора первого тома книги Картера «Гробница Тут. анх. Амона», задуманной как грандиозный труд. Но в начале 1923 г. Мэйс почувствовал себя неважно, и это явилось одной из причин того, что он принял предложение лорда Карнарвона отправиться в конце февраля вместе с ним, леди Эвелин и сэром Чарльзом Кастом в поездку в Асуан. Там они проводили время, посещая гробницы в Кебет эль-Хава, осматривая незаконченный обелиск в Асуане, восхищаясь творениями древних и бродя по базарам. Кроме того, компания побывала на острове Филы. После этого они вернулись из Асуана, и Мэйс написал своей жене Уинифред, характеризуя лорда Карнарвона и леди Эвелин в следующих выражениях: «Карнарвон — странная птица, но несмотря на эти странности он очень мил. Они с леди Эвелин очень преданы друг другу; она немного избалована и капризна, но в ней есть немало доброго. Они относятся ко мне как к члену семьи и говорят, что я непременно должен приехать к ним в Хайклер» 7 .

Поездка принесла Мэйсу немало пользы; он писал жене, что «они все в один голос говорят, что я теперь лучше выгляжу, да я и сам это чувствую» 8 . Но это было лишь временное облегчение, ибо в 1924 г. его здоровье ухудшилось настолько, что ему пришлось прекратить работы в области египтологии. Последние четыре года своей жизни он провел в Англии, а последние несколько месяцев — в стенах частной лечебницы в Уэстгейт-он-Си в Кенте. Он умер 6 апреля 1928 г. в Хэйуордс Хит в графстве Сассекс, спустя пять лет и один день после смерти Карнарвона.

Отравление мышьяком

Вскоре имя Артура Мэйса пополнило собой длинный список жертв предполагаемого проклятия Тутанхамона. Но никто из авторов, касавшихся этой мрачной темы, не упоминал о том, что странные обстоятельства, окружавшие природу длительной болезни Мэйса, начались практически одновременно с резким ухудшением здоровья Карнарвона. Существует биография Мэйса, озаглавленная весьма курьезно: «Пианино, привезенное на верблюде: Артур Мэйс, египтолог, преданный забвению». Она принадлежит перу Кристофера Ли и вышла в свет в 1992 г.

Эта книга — настоящий рог изобилия неизвестных фактов о жизни и времени Мэйса; она содержит немало материалов о его ухудшавшемся состоянии здоровья. Поселившись в Англии, Мэйс регулярно писал своему старинному другу Альберту Литгоу из музея искусств Метрополитен. В одном из писем, датированном 14 января 1927 г., Мэйс ссылается на свою болезнь, говоря, что он «часто задыхается и страдает от несварения желудка» 9 . Он говорит также о консультации у специалиста-кардиолога и, что особенно важно, сообщает Литгоу, что его тогдашнее состояние — это «следствие отравления мышьяком» 10 .

Биограф Мэйса был поражен, прочитав эти слова, и так прокомментировал их:

«Не вполне ясно, где он мог получить отравление мышьяком. Во времена до появления антибиотиков мышьяк в микроскопических дозах иногда применялся в медицине, а также использовался в музеях, преимущественно таксидермистами. Последствия отравления мышьяком крайне неприятны и могут оказаться смертельными» 11 .

Действительно, могут, но не в случае с Артуром Мэйсом. Специалист-кардиолог поставил ему диагноз: утолщение стенок артерий, которое было главной причиной всех его проблем и, по всей видимости, явилось результатом Долгих лет, проведенных на раскопках в Египте 12 . Действительно, сам Мэйс впоследствии в другом письме к Литгоу называет свое состояние «аналогичным страданиям шахтеров, вызванных тем, что они надышались и наглотались песка и пыли…» 13 . Далее он продолжает:

«Прошлой зимой [1921–1922 гг.] я работал в Лиште и подолгу находился под землей, и мои легкие почернели от пыли, сдуваемой с саркофага; во время работы я вдыхал целые тучи пыли» 14 .

Врач не смог помочь Мэйсу, его состояние лишь ухудшалось. Он ослаб и похудел, и его организм более не мог бороться с болезнью. Но по его собственному признанию, болезнь не заявляла о себе до завершения последнего сезона, и он не слишком жаловался на самочувствие вплоть до начала 1923 г., ибо первое упоминание об ухудшении здоровья встречается в его письме к жене по возвращении из Асуана. Если оно говорит правду, получается, что Мэйс мог получить свою болезнь, работая в гробнице Тутанхамона. Но откуда же в этой истории взялся мышьяк? Ответ на этот вопрос остается загадкой, и биограф Мэйса не сумел пролить дополнительный свет на данный странный факт 15 .