Крис Огилви-Геральд - Проклятие Тутанхамона

Предприняв беспрецедентный шаг, вызвавший подозрения, министр общественных работ оказывал нажим на Картера, требуя, чтобы тот предоставил полный список всего своего персонала, и в то же время настаивая, чтобы в нем были указаны только лучшие эксперты в главных областях исследований. Только этим лицам должен быть разрешен доступ в гробницу; все прочие должны были обращаться за разрешением в Службу древностей. Картер понимал, что это — подкоп под него, ибо он позволил корреспонденту «Таймс» Артуру Мертону работать в группе с самого начала сезона раскопок, что вызвало недовольство у других журналистов, вынужденных ждать вестей у гробницы под палящим зноем в Долине.

Когда отношения между Картером, министром общественных работ и Службой древностей еще больше ухудшились, в среду 12 декабря 1923 г. Пьер Лако приехал в Луксор в надежде найти компромиссное решение, но Картер в тот день был болен и остался дома. Поскольку в отсутствие Картера гробница была закрыта, Лако направился в «лабораторию», где и встретил Артура Мертона. Лако заявил Мертону, что именно он — причина всех прежних и будущих проблем и конфликтов. Бедный Артур Мертон неожиданно оказался в центре крупного политического скандала, в ходе которого министр общественных работ заявил Картеру, что репортеры — это не ученые и что Мертону должно быть позволено посещать гробницу лишь в те дни, когда туда допускают прочих журналистов. И хотя Картер не поступился бы ни дюймом позиции Мертона, он вынужден был признать, что ради того, чтобы доставить удовольствие другим газетам, он не станет возражать, если представители крупнейших газет пожелают получить доступ в гробницу. В результате это положило конец эксклюзивным правам «Таймс» на информацию, возобновленным в начале сезона.

Вскрытие саркофага

Примерно в то же время, когда эти волнующие проблемы вызвали резкие опасения Картера, работы по разборке позолоченных рак вокруг главного саркофага шли своим чередом. Во вторник 3 января 1924 г. переплетенный и запечатанный канат, закрывавший двойные дверцы во вторую раку, был перерезан хирургическим скальпелем. Дверцы раскрылись, и за ними оказалась третья позолоченная рака, дверцы которой также были перевязаны канатом. Вскрыв их, Картер обнаружил еще одни двойные дверцы, ведущие в четвертую раку, на которой имелись рельефные изображения распростертых соколиных крыльев, защищавших царя. За дверцами четвертой раки находился прекрасно отполированный саркофаг из красного кварцита с мумифицированным телом царя.

Раки одну за другой разбирали и аккуратно выносили из Погребальной Камеры. Как ни странно, было установлено, что хотя каждая из них была исполнена поистине превосходно, плотники, собиравшие их, проявили необъяснимую небрежность в своей работе. Каждая из панелей с иероглифическими надписями была выполнена с надлежащим тщанием, но некоторые из секций были помещены не на свое место, и даже были найдены следы того, что некоторые из них загонялись на место молотком. Между раками Картер обнаружил целый ряд предметов, включая золотой веер со страусовыми перьями, превратившимися в пыль. На одной стороне полукруглой ручки было изображение царя, охотящегося на страусов, на другой — сцена охоты, изображающая гарцующих коней, а также носильщиков, уносящих туши огромных птиц. Царь был показан стоящим на колеснице, а из страусовых перьев был сделан веер под правым запястьем царя.

Разделение артефактов

В это время Картер получил уведомление, что министр общественных работ временно приостанавливает его работы в гробнице с тем, чтобы тысячи посетителей ежедневно могли осматривать ее. Кроме того, министр желал быть в курсе всех начинаний, предпринятых в гробнице, и декларировал «право его департамента на предметы, ставшие достоянием общественного внимания» 2 . Для Картера это явилось сигналом фундаментального сдвига во взглядах египетского правительства на распределение артефактов, найденных в гробнице, как это было согласовано с бывшим генеральным директором Службы древностей Гастоном Масперо, и зафиксировано в концессии на проведение раскопок, впервые оформленной в 1915 г. и с тех пор ежегодно возобновлявшейся. Статья 9 этой концессии гласит, что гробницы, «найденные нетронутыми, вместе с предметами, которые могут содержаться в них, должны быть переданы Музею целиком и без всякого разделения» 3 . С другой стороны, в статье 10 указано:

«Что касается уже найденных гробниц, то Служба древностей, помимо всех мумий и саркофагов, упомянутых в статье 8, оставляет за собой все предметы первостепенной важности с точки зрения истории и археологии, а все остальное предполагает поделить с Доверенным лицом» 4 .

Хотя гробница Тутанхамона, очевидно, была ограблена в древности, леди Альмина рассчитывала получить изрядную долю ее сокровищ. Однако теперь правительство Египта пошло на попятную, отказавшись от своих гарантий. Вследствие изменившегося отношения к разделу находок Картер проинформировал об этом сэра Джона Максвелла, душеприказчика лорда Карнарвона и распорядителя его имения, который тотчас возбудил иск против Министерства общественных работ. Эта ситуация вызвала беспокойство и у музея искусств Метрополитен, персонал которого работал бесплатно со времени открытия Картером гробницы в расчете на будущие дивиденды. Музей рассчитывал получить через леди Альмину хотя бы некоторые предметы, когда расчистка будет завершена. Как мы увидим в главе 13, они все же получили компенсацию за понесенные издержки, но так, как вряд ли рассчитывали.

Настало время действовать, и действия эти приняли вид открытого письма, в котором превозносились научные труды, осуществленные Говардом Картером, и обличалась Служба древностей, которая создавала трудности, выдвигала смехотворные требования и ставила бесконечные ограничения. Письмо это, адресованное Пьеру Лако, подписали четверо самых выдающихся египтологов в мире: Перси Ньюберри, вместе с персоналом Египетского музея; Джеймс Генри Брестед и сотрудники Института востоковедения в Чикаго, видный филолог Алан Гардинер и Альберт Литгоу, куратор египетского отдела музея Метрополитен. Главной целью этого письма было припугнуть Лако, но оно лишь еще больше разъярило его.

Место упокоения царя

После разборки внешних рак Картер впервые получил возможность увидеть саркофаг целиком. В каждом из четырех его углов красовались резные изображения одной из четырех богинь — покровительниц мертвых. Крылья богинь простирались над саркофагом, даже после смерти даруя защиту останкам царя. Но когда Картер и его коллеги начали исследовать громадную крышку саркофага, их ожидали сюрпризы. Во-первых, она оказалась сделанной не из красного кварцита, как саркофаг, а из розового гранита — весьма странное сочетание. Однако Картер вспомнил, что подобная аномалия была обнаружена, когда саркофаг царя-еретика Эхнатона был найден в царской усыпальнице, расположенной в вади возле построенного им города Тель эль-Амарна. Саркофаг Эхнатона также был сделан из красного кварцита с крышкой из розового гранита.