Дмитрий Лихачев - Сказания и повести о Куликовской битве

Через несколько дней радостно встретились два брата, как некогда Иосиф с Вениамином,* поцеловались с любовью. Сошлись они со всеми своими силами. Жители Северской земли, видя это, обрадовались. Кпязь Андрей и князь Дмитрий Ольгердовичи видели у себя множество людей, в вооружении духа, как отборные полки для сопротивления. Прибыли они на Дон вскоре, приехали они к великому князю Дмитрию Ивановичу на этой стороне Дона, на месте, называемом Березуй,* и тут соединились с великим князем Дмитрием Ивановичем Московским.

Князь же великий Дмитрий Иванович с братом своим Владимиром Андреевичем обрадовались радостью великою и подивились силе божией: может ли так быть, чтобы дети оставили отца и обманули его? Но господь послал их и укрепил их идти этим путем и пострадать за имя его святое. Так же и волхвы когда-то обманули царя Ирода.* И сказал им великий князь: «Вы, братья мои милые, пришли к нам на помощь, наставляемы богом. Я бы хотел, чтобы вы были моими родными братьями. Вы хотите зместе с нами послужить единому небесному царю и за имя его святое вместе с нами пострадать». И многими дарами почтил их, и любовно поцеловал, и обилы о одарил, и великой честью почтил, и путем спасения пошли они вместе.

И шли они путем этим, радуясь силе святого духа и великой милости божией, оказавшей им неожиданную помощь; земное все они уже отвергли и ожидали для себя небесного приобщения, бессмертия на века. И сказал им великий князь, когда они были в пути: «Братья мои милые, понимаете ли вы, чего ради пришли вы сюда ко мне? Не господь ли послал вас путем своим? Воистину вы последователи праотца нашего Авраама, который быстро помог Лоту,* п доблестного великого князя Ярослава,* который отомстил обиду брату своему».

Вскоре же великий князь послал в Москву вестников к преосвященному митрополиту Киприану и к великой княгине своей Евдокии с грамотами: «Князья Ольгердовичи пришли ко мне на помощь со многими силами, а отца своего оставили». Скоро вестники пришли в Москву и подали грамоты. Преосвященный митрополит, это услышав, встал перед образом господним и, прослезившись, молитву сотворил: «Господи владыко человеколюбче, как враждебные нам ветры утихают!». И пошел в соборную церковь, и послал в обитель Живоначальной Троицы к преподобному отцу Сергию, и во все обители земли Русской, и во все церкви, и повелел молитвы творить день и ночь сорок дней ко вседержителю богу и к пречистой его матери, уповая, что бог услышит их молитвы и подаст милость свою и руку помощи великому князю Дмитрию Ивановичу против безбожного Мамая. А великая княгиня Евдокия, услышав о таком великом милосердии божьем, возрадовалась радостью великою, и в радости много слез пролила перед образом Спасителя, и сказала: «Слава тебе, Христе боже наш, что ты помогаешь и милуешь раба своего, моего государя князя Дмитрия Ивановича, и что мы можем воздать твоему благо-утробию за твою премногую щедрую милость к рабам твоим». И стала много милостыни творить убогим, и щедро подавать нуждающимся, и осужденных из всех темниц выпускать, чтобы все вместе молили бога о здравии великого князя Дмитрия Ивановича. А сама непрестанно ходила в церковь божию, день и ночь непрестанно молилась богу и пречистой его матери со слезами: «Удостой меня радости видеть славнейшего среди людей, моего государя, великого князя Дмитрия Ивановича». Но оставим это и на прежнее возвратпмся.

Когда великий князь был на месте, называемом Березуй, что за двадцать три поприща до Дона, настал пятый день месяца сентября, память святого пророка Захарии и память родственника великого князя — убиение великого князя Глеба Владимировича. И приехали на Дон, и встали на Дону. В это время приехали из сторожевого отряда великого князя Петр Горский и Карп Алексин и привели языка знатного из сановитых бояр. Тот язык сообщил, что царь уже на Кузьмине гати.* «Не спешит из-за того, что ожидает Ольгерда Литовского и Олега Рязанского, а о твоих сборах царь не знает и встречи с тобой не ожидает, согласно написанным к нему грамотам Олега. Через три дня он будет на Дону». Князь великий спросил его о войске. Он же сказал: «Его никто не может исчесть».

Князь великий Дмитрий Иванович стал советоваться с братом своим, князем Владимиром, и с новонареченными братьями, с литовскими князьями: «Здесь ли останемся или переберемся через Дон?». И сказали ему Ольгердовичи: «Если хочешь крепкого войска, то вели переправляться через Дон — тогда не будет ни одного, кто бы думал об отступлении. А сообщению о великой его силе не следует верить, ведь бог не в силе, а в правде. Ярослав переехал реку — и Святополка победил, прадед твой, великий князь Александр, Неву-реку перешел — короля победил.* Ты же призвал бога, так и подобает поступать. Если победим, то все спасемся, если умрем, то все общую смерть примем — от князей до простых людей. И тебе, великому государю, следует уже оставить смирение, а говорить отважными словами и теми словами крепить войско ваше. Мы же видим, какое множество избранных витязей в войске твоем».

Князь великий повелел войску своему через Дон перевозиться. Воины торопятся, потому что приближаются татары. Многие сыны русские возрадовались радостью великой, предвкушая подвиг, о котором они на Руси мечтали.

За много дней сошлось на место это много волков, воя все ночи непрестанно, и гроза великая была. У храбрецов в полках сердце укрепляется, у молодых — успокаивается. И многие вороны собрались необычно, не умолкают, каркая, галицы же свою речь говорят. Вороны грают, как будто горы трясутся, и много орлов от устья Дона прилетело и тут кричат, ожидая дня грозного, богом назначенного, когда падет множество мертвых, и будет человеческое кровопролитие, как морская вода. От такого ужаса и от великой грозы деревья склонялись и трава стелилась. Многие с обеих сторон уныли, видя смерть перед собою.

И стали поганые постыдно сокрушаться о конце своей жизни, потому что, когда умирает нечестивый, память о нем погибает с шумом.* А православные люди еще больше просветились, радуясь в ожидании совершения обетования и прекрасных венцов, о которых говорил преподобный старец.

Вестники торопят — приближаются поганые стремительно. И был уже шестой час, когда прибежал Семен Мелик* с дружиной своею. За ними гнались многие татары. Так нагло гнались, что даже увидели полки наши. И, возвратившись, поведали они царю, что князья русские при Доне вооружились. По божьему промыслу они видели много людей, а царю сказали, что вчетверо больше людей видели. И он, нечестивый царь, разожженный дьяволом, видя свою погибель, крикнул, глас испустив: «Такова моя сила, что если этого не одолею, как мне вернуться восвояси!». И велел всем скорее вооружаться.