Дмитрий Лихачев - Сказания и повести о Куликовской битве

Уже настал шестой час, и вот по божьему попущению за наши грехи стали одолевать поганые. Уже многие из сановитых убиты. Богатыри русские как деревья лесные склонились на землю под копыта конские. Многие сыны русские погибли, и самого великого князя ранили. Он же, раненый, ушел с побоища, так как не мог больше биться. Стяги великого князя много раз татары ссекали, но не были они истреблены божьей помощью, а еще больше укрепились.

Это мы слышали от верного очевидца, который был в полку князя Владимира Андреевича и поведал великому князю Дмитрию Ивановичу: «В шестой час этого дня видел я над вами небо отверсто, и из него вышло багряное зарево и низко над ними держалось, и то облако наполнилось рук человеческих, которые держали либо венцы, либо свитки пророческие, а другие — как бы некие прекрасные деревья и красивые цветы обильные. А когда настал седьмой час, многие венцы от того облака спустились на полки христианские».

Повсюду поганые зашли со всех сторон, а христианские полки ослабели. Уже мало христиан — все поганые. И увидел князь Владимир Андреевич великую погибель христианскую — как пшеничные колосья заглушаются плевелами, сорняками, бурно растущими. Благоверный князь Владимир Андреевич не мог терпеть такой беды христиан и сказал Дмитрию Волынцу: «Брат Дмитрий, какая польза от того, что мы стоим, и какой толк от этого будет? Кому мы поможем?». И сказал Дмитрий: «Княже, еще не пришло время. А кто начинает не вовремя, себе вредит. Потерпим еще немного, помолчим до времени удобного, когда воздаяние отдадим противникам нашим. А сейчас — только призывайте бога — с восьмого часа мы будем их преследовать, тогда будет с нами благодать божия — помощь христианам».

Князь Владимир Андреевич, воздев руки к небу, сказал: «Боже отцов наших, сотворивший небо и землю, перед нами враг, нас преследующий. Не дай, господи, порадоваться врагу нашему дьяволу! Мало нас накажи, а много помилуй! Милость твоя бесконечна». Сыны русские из полка его плакали, видя друзей своих погибающими, и непрестанно рвались они в бой, как приглашенные на свадьбу сладкого вина пить. Но Волынец запретил им это: «Подождите немного, буйные сыны, есть когда вам утешиться, есть с кем веселиться».

Настал восьмой час, и вдруг южный ветер потянул сзади. И воскликнул Волынец громким голосом: «Князь Владимир, час пришел, время приблизилось!». И снова сказал он: «Друзья и братья! Дерзайте! Ибо сила святого духа помогает нам!».

Единомысленные друзья выехали из дубравы зеленой, как искусные соколы на большие стада журавлиные напали, так и эти витязи, направленные крепким воеводою. Были они как Давидовы отроки, сердца у них были львиные, были они подобны львам, нападающим на стадо овец.

Поганые же, видя это, воскликнули: «Увы нам! Русские нас мудрее: худшие с нами бились, а лучшие сохранились!». И повернули вспять, показали спины, побежали. Сыны русские силою святого духа и помощью святых мучеников Бориса и Глеба били их, — как леса валились, как трава под косой стлалась. Бежали татары, говоря по-своему: «Увы тебе, славный Мамай! Высоко вознесся — в ад сошел!». Многие наши и раненые помогали сечь их без милости. И никому из татар не убежать — их кони притомились.

Мамай же, видя свою погибель, стал призывать своих богов: Перуна, Колавата, и Раклия, и Гурка,* и великого помощника своего Магомета.* И не было помощи им от них, ибо сила святого духа, как огонь, пожи-гает их. Татарские полки русскими мечами секутся.

Мамай же, увидев новых воинов, сказал: «Бежим, ничего хорошего нам не дождаться, свои бы головы спасти». И тотчас побежал с четырьмя своими мужами.

Кое-кто, а было их много, за ними погнались, но не догнали, потому что кони у Мамая были неутомленные, и возвратились погнавшиеся.

И увидели они тела мертвых по обе стороны реки Непрядвы, там, где было место непроходимое для русских полков. Все они были убиты святыми мучениками Борисом и Глебом, как это провидел Фома-разбойник, когда стоял в сторожевом отряде. А те, кто погнались за татарами, догнав их, возвращались каждый под свое знамя.

А князь Владимир встал на поле битвы под черным знаменем. И не нашел он в полку брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича. И повелел трубить в сборную трубу. И подождал час, и не нашел великого князя, и стал с плачем говорить: «Братья мои милые, кто видел и кто слышал своего пастыря, великого князя?». И стал он рыдать и кричать и по полкам ездить, говоря: «Поражен пастырь — овцы разбредутся.* Для кого же эта честь? Кто победителем явится?».

И сказали ему литовские князья: «Мы думаем, что он жив, но тяжело ранен. Может быть, он среди мертвых лежит». Другой воин сказал: «Я видел его в пятом часу, он крепко бился с врагом своей палицей». Еще один сказал: «Я видел его позднее, он бился, и четыре печенега налегали на него». Юрьевский юноша, некий князь по имени Стефан Новосильский, сказал: «Я видел его перед самым твоим приходом, пешим шел он с побоища, был тяжко ранен. Я не помог ему, потому что гнались за мной три татарина, но милостью божьей я едва от них спасся и очень от них натерпелся». Князь Владимир сказал: «Знайте, друзья и братья, если кто найдет живым брата моего, воистину будет первый его рачитель».

Дружинники рассыпались по огромном побоищу, ища победителя. И нашли Михаила Андреевича Бренка убитого, в одежде и шлеме великого князя. Другие же нашли князя Федора Семеновича Белозерского, приняв его за великого князя, потому что он был на него похож.

А два неких воина отклонились направо, один из них по имени Сабур,* а другой — Григорий Холопищев,* родом оба костромичи. Они чуть отъехали с побоища и нашли великого князя раненого, лежащего под срубленным деревом березовым. Увидели его, соскочили они с коней и поклонились ему. Сабур же скорее возвратился, чтобы поведать князю Владимиру, и сказал: «Князь великий здравствует и вовеки царствует!». Услышав это, обрадовались князья и воеводы и поспешили к нему и, пав к его ногам, сказали: «Радуйся, наш князь! Ты древний Ярослав* победитель, ты подобен храбростью царю Александру,* победителю врагов, ты истинный борец за Христову веру! Нечестивому царю беда и позор, а тебе честь и слава!». Князь великий едва проговорил: «О чем вы говорите, скажите мне истину!». И сказал князь Владимир Андреевич: «О великий государь наш, защитник православия, веры Христовой последователь, храбрый воин небесного царя! По милости божьей и пречистой его матери, и усиленными молитвами родственников твоих, Бориса и Глеба, и молением святителя русского Петра митрополита, и его помощника, нашего вдохновителя игумена Сергия, и всех святых молитвами враги наши побеждены, а мы спасены».

Князь великий, услышав это от брата своего, сказал: «Возвеселимся и возрадуемся в этот день, который сотворил господь!». И еще он сказал: «Велик ты, господи, и чудны дела твои — вчера был плач, а наутро — радость!».* И снова сказал он: «Славлю тебя, боже мой, и почитаю имя твое святое за то, что не дал нас на погибель врагам нашим, не дал похвалиться иному племени, которое не знает и не почитает имени твоего святого, замыслившему на нас злое. Ты судил, господи, их по правде твоей. Да прекратится злоба нечестивых! Я же, раб твой, и все православные, мы надеемся на тебя и почитаем имя твое святое вовеки!».