Григорий Кваша - Рождение и гибель цивилизаций

В первую очередь поэта интересовало Этрусское царство, существовавшее на территории Тосканы. Ее главным городом и экономическим центром была Флоренция — родной и любимый город Данте. В нем он встретил Беатриче, творил, в 1300 году был избран приором (член правительства средневекового города, ставшего с 1115 года независимым). Флоренция в конце XIII — начале XIV века бурно развивалась как центр банковского дела, торговли и ремесел (главным образом сукноделия). Золотой флорин стал общеевропейской валютой. Именно отсюда начнется эпоха Ренессанса.

Данте был дворянином и, следовательно, у него, во-первых, были корни в этрусском прошлом, во-вторых, проблемы в настоящем. В 1293 году во Флоренции была принята первая в Европе антидворянская конституция «Установления справедливости», ограничивавшая политические права сословия, к которому принадлежал Данте. Зарождались новые экономические отношения. Кроме этого, с 1302 года его начинает преследовать церковь, и он лишился возможности жить во Флоренции.

Если бы Данте имел возможность открыто излагать свои мысли, он, вне всякого сомнения, вступил бы в яростный спор с церковью. В песне 19 части «Ад» автор обсуждает грехи высшего духовенства и намекает, что в аду ждут главу католической церкви папу Бонифация VIII [б]: «Римский Папа в 1294–1303 годах, известный тем, что не очень удачно боролся за папскую теократию, стремился сделать зависимыми от папства складывавшиеся в Европе централизованные государства и потерпел поражение в конфликте с королем Франции Филиппом IV, начавшемся с опубликования папой буллы 1296 года («Clericis laicos»), которая воспрещала королям взимание налогов с духовенства. Папа запомнился еще тем, что с 1300 года ввел празднование юбилейных годов». В 2000 году такое празднование состоялось в восьмой раз.

Данте был сторонником хорошо организованной (как этрусская цивилизация) общемировой монархии, правящей, не испытывая давления ни со стороны церкви, ни со стороны низших классов, но заботящейся о народах, обеспечивающей «земное благополучие людей», несовместимое со средневековой несвободой людей. Его вдохновлял вариант идеи «вселенской монархии», сформулированный и осуществлявшийся Александром Македонским. Данте готов был сделать и делал для торжества своей политической мечты все. Причем для него было не принципиально, какой именно из европейских монархов объединит Италию, Европу, мир. Если бы, например, королю Германии Генриху VII удалось покорить Италию, расширить свое королевство до границ Римской империи в пик ее расцвета и могущества, Данте послал бы ему новые письма с рекомендациями, касающимися будущего устройства нового мира.

Очевидна аналогия с настроениями и тревогами Нострадамуса, но одни и те же события мировой истории трактовались и оценивались бы двумя гениями по-разному. Событие «объединение Германии» оба отметили бы знаком плюс. Встречу глав государств Европы в Хельсинки Данте использовал бы, чтобы обратиться к «королям», но, конечно, не но обсуждавшимся ими темам.

Объединение Италии и ликвидация светской власти Папы Римского, состоявшиеся только в 1870 году, и нормализация отношений между итальянским государством и церковью в 1929 году обрадовали бы Данте. Но по-настоящему взволновали бы поэта (и политика XIV века, говорившего: «Я сам себе партия») Бонапарт Наполеон и входящая в Рим гвардия императора, но неизвестно, какое бы настроение было у Данте, доведись ему побеседовать с императором Франции. Хотя Наполеона нельзя сравнивать с Александром Македонским.

Данте стал гениальным новатором, первым представителем итальянского Возрождения и в то же время — пленником утопий уходящего или много столетий назад безвозвратно ушедшего времени. Страсти, борьба, надежды, которыми он жил, совсем не похожи на очень рассудочное, упорное, кропотливое нострадамусов-ское служение делу жизни — идее создания на столетия вперед зашифрованного календаря-пророчества. От Данте скорее можно было бы ожидать адресованное потомкам и, конечно, незашифрованное прекрасное по исполнению и философско-утопическое по содержанию сочинение об этрусской культуре с предложениями автора о будущем устройстве Италии и Европы.

Автор «Божественной комедии» положил в основу своего шифра математику пирамиды. Данте, живший на двести пятьдесят лет раньше Нострадамуса, воспринимал мироздание как континуум раз и навсегда установленных незыблемости, рациональности и красоты. Не случайно число К стало ключом, открывшим логику построения его гениального произведения. Периметры основания пирамид, сооруженных фараонами IV династии в середине III тысячелетия до нашей эры, равны произведению их высот на удвоенное К, а при вычислении объемов сооружений жрецы оперировали понятием вторая степень числа К (табл. 16).

Формулы говорят о том, что, если объем какой-либо пирамиды, имеющей египетскую геометрию, был бы равен 142,3 условных единиц объема, то высота такой пирамиды была бы равна точно 12 условным единицам длины, а сторона основания — 6 х71. Но 142,3 — среднее количество строк в одной песне «Божественной комедии», или, что то же самое, отношение общего количества строк произведения к общему количеству песен. То есть числа строк трех частей поэмы содержат информацию, определяющую параметры трех пирамид разной высоты или трех частей одной пирамиды.

Чтобы расшифровать тайное послание Данте мы должны, используя сокрытые в структуре «Божественной комедии» ряды чисел, построить одну, но состоящую из трех слоев пирамиду, ибо:

а) поэт проповедовал идею единства целого, понимая смысл гармонии в соподчинении элементов друг другу ради объединяющего их целого;

б) ратовал за объединение всего мира, это всегда звучало в его политических высказываниях, в его творчестве; объединение геометрических составляющих пространственного образа — символ его мироощущения;

в) в поэме можно встретить образы, свидетельствующие о желании автора синтезировать из простого сложное [43] — «строй членов мира уступами идет и, сверху взяв, потом вручает ниже».

Строя пирамиду, будем придерживаться следующих принципов:

а) используем египетское соотношение между высотой и периметром основания;

б) количество строк в очередной песне поэмы будет восприниматься нами как объем очередного слоя пирамиды, заключенного между двумя плоскостями, параллельными основанию, расстояние между которыми определится геометрией пирамиды;

в) строить начнем с вершины;