Джин Квок - Девушка в переводе

Тихонько, чтобы не услышали взрослые, Нельсон прошипел:

— От нашего дома у тебя, поди, глаза на лоб полезли, а?

Нельсону ни за что не удалось бы вывести меня из равновесия, и уж тем более по-китайски.

— Какая жалость, что мозги у тебя, как пастуший фонарик: сколько ни зажигай, ярче не станет.

Голос Тети Полы прервал нашу беседу:

— Пора есть рис!

За большим столом собрались все: Дядя Боб, Годфри, Нельсон, Тетя Пола, Ма и я. Стол ломился от деликатесов: жареные креветки с личи, перец, фаршированный мясом, и морской окунь, сдобренный имбирем и зеленым луком.

— Ты подаешь нам золотого дракона на блюде, — воскликнула Ма. Тетушка действительно превзошла себя.

Она никогда прежде не старалась так ради нас; вероятно, наш статус в ее глазах поднялся. Впрочем, я достаточно хорошо успела узнать тетушку, чтобы понять: не все так просто. Видимо, она осознала, что в нынешней ситуации я могу представлять для нее угрозу, так что стоит обращаться с нами поприличнее, на всякий случай.

За обедом Тетя Пола расспрашивала о результатах моих тестов и каким образом мне все же удалось попасть в «Харрисон». Я в общих чертах описала события, опустив большую часть подробностей.

— Ну и как твои успехи теперь, когда ты оказалась в такой превосходной школе? — поинтересовалась она.

— Учиться не так уж легко. — Я не поднимала глаз от миски с рисом.

— Правда? Даже такой умной девочке?

— За последний тест по английскому у меня сто, — вмешался Нельсон. — А у тебя?

В этот момент я как раз положила личи в рот и так сжала зубы, что едва не раскусила палочку.

— Нельсон, мы же учимся в разных школах.

— Знаю. Но все равно — сколько ты получила?

Стыдно, но пришлось быть честной.

— Шестьдесят семь.

Нельсон просиял. Дядя Боб, кормивший с ложечки Годфри, замер.

— А-а-а, — выдохнула Тетя Пола. Сколько облегчения и удовлетворения слышалось в этом вздохе. Ожидание моей неудачи явно превосходило стремление продемонстрировать в моем лице пример для Нельсона.

Ма чуть нахмурилась. Никогда прежде я не получала таких оценок.

— Ты не говорила мне об этом, А-Ким.

— Все в порядке, Ма. Я стараюсь изо всех сил.

— Ты должна внимательнее относиться к своей стипендии, Кимберли, — заметила Тетя Пола, хотя наверняка ликовала бы, потеряй я деньги. — Ты же не хочешь, чтобы тебя исключили.

— Понимаю, — пробормотала я. В глубине души я и сама очень беспокоилась, но не хотела делиться опасениями с Ма. Нельсон с Тетей Полой меня разоблачили. Я поглядела Тете Поле прямо в глаза: — Я работаю на фабрике допоздна, поэтому для занятий остается не так много времени.

— Отпусти свое сердце, старшая сестра, — вмешалась Ма. Это означало, что Тете Поле не следует волноваться. — А-Ким всегда старается изо всех сил. Возьми еще кусочек фаршированного перца. — Подхватив палочками перец, она положила его на тарелку Тети Полы, взглядом призывая меня замолчать.

Я подчинилась, и Ма ловко сменила тему беседы.

Аннет тоже нелегко приходилось в «Харрисон», хотя ее проблемы были совершенно иного рода. Она из богатой семьи, как большинство других ребят, но чересчур хорошенькая, забавная и искренняя. По утрам я занимала ей место в автобусе рядом с собой, и всю дорогу мы болтали о наших одноклассниках и о мальчишках, которых Аннет считала симпатичными. Меня мальчики не интересовали. Приходилось бороться за свое положение в школе, а нашим мальчишкам, похоже, нравилось только играть и дразнить девчонок.

Девочка с каштановыми волосами, Тэмми, иногда косилась на нас с Аннет, а порой садилась рядом со мной на уроке.

— Я вчера хотела позвонить тебе домой, — прошептала как-то она на математике. — Но не нашла номер в школьном справочнике.

— У нас сменился номер телефона, — повторила я ту же ложь, которую придумала для Аннет.

— И какой у тебя номер? Я запишу.

— У нас проблемы с линией. Дорожные работы неподалеку.

— А. — Тэмми озадаченно поглядела на меня и с тех пор чаще садилась рядом с Шерил, Грегом и его приятелями.

Я внимательно относилась ко всему, чему учила меня Керри, и она говорила, что никогда не видела такого быстрого прогресса. Но я прекрасно понимала, что мне еще очень многому нужно научиться, и все свободное время зубрила английский.

Ко второму семестру седьмого класса понимать одноклассников мне было гораздо сложнее, чем учителей. Сочетание сленга, которым они пользовались, и мое незнание культурного контекста ставило в тупик. Однажды я решила, что получила шанс узнать кое-что о религии, подслушав, как Курт в кафетерии рассуждает о загробной жизни.

Сначала я не обращала внимания, потому что прямо в ухо мне трещала Аннет, но зацепилась за некоторые слова. «…Жемчужные Врата… Монашка встречает святого Петра… Он говорит… сестра, жизнь, которую ты вела… возвращайся обратно на землю».

С этого момента я навострила уши, потому что очень интересовалась вопросами веры. Но вообще-то не считала Курта настолько глубокомысленным.

А он продолжал:

— «В следующей жизни я хотела бы стать Сарой по фамилии Трубопровод», — говорит монашка. Вытаскивает газету и протягивает святому Петру. Он читает и говорит: «Нет, дорогая, этот Трубопровод называется «Сахара», и проложили его полторы тысячи мужчин за шесть месяцев».

Судя по нарочито громкому хохоту, то, что я приняла за религиозную беседу, оказалось просто непристойной шуткой. Мне в голову не приходило, каким образом могут быть связаны трубопровод «Сахара» и монашка и может ли вообще слово «трубопровод» иметь сексуальный оттенок. Аннет все не умолкала, так что шанса выяснить, в чем тут дело, у меня не было, иначе пришлось бы сознаться, что я посмела отвлечься от нашей содержательной беседы.

Впрочем, несмотря на все трудности, я была счастлива каждый день приходить в «Харрисон». Выбираясь из своего квартала в Бруклине и оказываясь среди зеленых лужаек и поющих птиц, я чувствовала себя так, словно попала в рай.

А еще здорово было не получать больше «интересных» заданий вроде диорам и плакатов. Вместо них — нормальные тесты и доклады, что гораздо легче и не требовало дополнительных материалов. Порой я все еще не понимала некоторые фразы учителей, но это не играло решающей роли, поскольку значительная часть обучения базировалась на домашней работе, а я успевала многое прочесть дома заранее. К ошибкам же в письме учителя относились снисходительно.

Преподаватели оценивали знание английского исходя из моего собственного уровня, а не в сравнении с одноклассниками, для которых язык был родным. Некоторые даже исправляли ошибки в моих письменных работах, что невероятно помогало мне.

С мистером Джамали мы редко встречались в мои библиотечные часы, но я знала, что его всегда можно найти либо в кабинете наверху, либо в школьном театре. Иногда он неожиданно возникал за спиной. Застав меня за чтением книг типа «Как расширить свой словарь за 90 дней», мистер Джамали принялся снабжать меня старыми журналами и книжками, которые предназначались «на выброс». Подборка получалась забавная: «Философия сквозь века», «Моль Фландерс» [1] Роман Даниэля Дефо. , «Чудесный сад на вашем подоконнике». Я читала их все и складывала в стопку рядом с нашим неработающим радиатором.