Этторе Биокка - Яноама

Когда Фузиве увидел, что пишиаансетери отступают, он крикнул: «Давайте выйдем и догоним их». Стало уже совсем темно. Намоетери собрались все вместе, грозно топали ногами о землю, потом выскочили из шапуно. Пишиаансетери бросились бежать. Фузиве крикнул им вслед: «Я больше не гневаюсь на вас. Вы ударили меня по голове, но я уже не гневаюсь. Возвращайтесь в свое шапуно и спите спокойно. Я тоже пойду спать». Махарашаве, брат Рашаве, ответил: «Вы должны уйти отсюда и оставить нам плантацию. Здесь мы хозяева».

Фузиве созвал своих воинов и сказал: «Хорошо, закройте все входы в шапуно. Когда Рашаве в гневе, он сам не знает, что творит».

Той же ночью брат Фузиве и один из воинов отправились в шапуно патанаветери, чтобы предупредить их старого вождя. На следующий день все остались в шапуно. Лишь я одна сходила в лес за листьями. Когда я собирала листья, то услышала голоса маленьких птиц, которые своими криками предупреждают о том, что поблизости кто-то прячется. Это были пишиаансетери. Много позже они мне рассказали, что в тот раз заметили меня. Один из воинов сказал: «Убьем ее. У нее двое сыновей. Если она умрет, они тоже умрут. А сыновей надо убивать, чтобы они потом, когда вырастут, не отомстили за отца». Но другой воин сказал: «Не стреляй. Она женщина, и потом у нее нет родных».

На следующий вечер в наше шапуно пришло больше двадцати воинов патанаветери. Перед тем как выступить в поход, они раскрасили черной краской лоб, щеки, грудь. С собой они захватили только луки и стрелы, даже гамаков не взяли. Войдя в шапуно, один из воинов издал воинственный крик, но Фузиве велел ему молчать: «Если они услышат крики, то догадаются, что мы позвали вас на помощь».

Старший сын тушауа патанаветери подошел к Фузиве и сказал: «Я пришел вон по той дороге. И по той же дороге я хочу на своих плечах отнести тебя и всех твоих людей. Пишиаансетери задумали тебя убить. Поэтому я и пришел, чтобы отнести тебя и твоих в наше шапуно. Хочу посмотреть, в самом ли деле пишиаансетери такие ваитери (храбрецы), как они хвастают, и хватит ли у них смелости ворваться в наше шапуно. Нам передали, что они пришли к хасубуетери и сказали: «Мы самые храбрые из всех, мы убьем патанаветери и останемся хозяевами этих мест». Я пришел к тебе, тушауа, только с луком, стрелами и колчаном. Эти два отравленных наконечника посылает тебе мой отец». Фузиве ответил: «Мне приятны твои слова, говори еще, говори». И сын вождя патанаветери продолжал: «Берите женщин и детей и возвращайтесь в наше шапуно. А мы разведем здесь костер, и пишиаансетери решат, что вы не тронулись с места. Потом мы вас догоним».

Мы тихо отправились в путь, и пишиаансетери ничего не заметили. На полдороге нас догнали патанаветери, которые оставались защищать шапуно. Они рассказали, что разожгли костер, стали свистеть, кричать и пишиаансетери ни о чем не догадались. Ночью они подошли к шапуно, но патанаветери начали еще издали стрелять в них, и те в испуге отступили.

В пути Токома, самая молодая из жен Фузиве, плакала и упрекала его: «Ты испугался и потому не захотел сражаться с пишиаансетери». Она никак не могла успокоиться и то и дело без всякой причины била свою дочку. Токома была молодой и очень нравилась Фузиве. Она еще была в животе у матери, когда Фузиве стал носить из лесу добычу своей будущей теще [44] По обычаю многих индейских племен Америки, юноша, решивший жениться, должен отдавать часть своей охотничьей добычи родным своей невесты и помогать им в сельскохозяйственных работах. Это так называемая отработка за жену, своеобразная плата за то, что родичи женщины лишаются ее как работницы, когда она выйдет замуж и переселится к мужу . А эта женщина тоже очень хотела, чтобы Фузиве стал ее зятем, и посылала ему жареные бананы. Сейчас Фузиве шел вместе с нами потому, что воины сказали ему: «Тебе лучше идти вместе с женщинами и детьми. Если на них нападут, ты сможешь их защитить».

Перед тем как войти в шапуно, Фузиве велел всем покраситься красным уруку: «иначе хозяева решат, что кто-то у нас умер». Фузиве взял немного черного уруку и сказал мне: «Покрась им моих сыновей. Когда я умру, они станут ваитери и отомстят за меня». Брат Фузиве тоже раскрасил лицо и грудь сыновей черным уруку, а дочерей — красным. В шапуно старик— дядя Фузиве грустно сказал ему: «Я же тебе говорил не ходи туда, оставайся с нами. Здесь у тебя совсем неплохая плантация, оставь старую этим пишиаансетери. Но ты меня не послушал». Все, и патанаветери, и намоетери, были очень злы на Рашаве.

Мы снова стали жить в шапуно патанаветери. Старик тушауа часто говорил Фузиве: «Сынок, у тебя маленькие дети, не надо тебе убивать пишиаансетери. Когда убивают отца, маленькие дети ищут его и не находят. Другие зовут: «Отец, отец». Они тоже начинают звать: «Отец, отец», но отца уже нет. Раньше мы жили все вместе. Позови пишиаансетери в гости и помирись с ними. Лучше убивай стрелами зверей, а не людей. Убьешь птиц, диких свиней, тапиров и пригласи пишиаансетери на реахо. Помни, мы все живем, чтобы потом умереть. Смерть придет сама. А тебе снится плохой сон, ты просыпаешься и решаешь, что надо убить пишиаансетери: «Они плохо обо мне говорят, потому мне и приснился плохой сон». Но ты не о мести должен думать, а о твоих сыновьях и дочерях, которые потом будут плакать от голода. Разве ты не знаешь, кто такие пишиаансетери. Прежде их отцы сражались против кунататери, против вайка. Они были настоящими ваитери, сильными и жестокими. Убитым врагам они отрубали головы и руки». Фузиве гневно отвечал: «А теперь я отрублю им голову и брошу в лесу». Старик продолжал: «Никто не говорит, что ты их боишься». Да и мои воины не из трусливых. Но пишиаансетери всегда были самыми воинственными: их деды и прадеды много людей поубивали. Поэтому я и не хочу вступать с ними в битву».

Я слушала и запоминала.

Немного спустя махекототери прислали в шапуно гонцов. Те сказали, что у них побывали белые и в обмен на бананы дали им мачете, топоры и ткани. Все патанаветери сказали: «Пойдемте за мачете». Но Фузиве не хотел идти со всеми. Он задумал убить кого-нибудь из пишиаанАтери.

Едва патанаветери ушли, Фузиве сказал нам: «Собирайтесь и вы в путь. Пойдем к моему шурину. Там много диких свиней, хочу на них поохотиться». Жена арамамисетериньума сказала ему: «Ты все думаешь о мести, а о своих детях не думаешь». Фузиве ответил: «Да, я должен убить пишиаансетери, потому что вот эта,— и он показал на Токому,— говорит, будто я их боюсь. Я убью, а когда они потом из мести убьют меня, она наконец успокоится. А виновата во всем будет она одна. Хотел бы я посмотреть, как она, вся седая, будет стоять рядом с матерью, когда меня убьют». Токома ответила: «Я скажу, что ты хочешь убить пишиаансетери, чтобы они потом убили моего брата». Шурин Фузиве, к которому мы собрались, как раз был братом Токомы. «И снова скажешь неправду! Ты всегда говоришь неправду!» — воскликнул Фузиве.