Этторе Биокка - Яноама

Воины пишиаансетери стали окружать с двух сторон Фузиве и четырех других, сидевших в засаде. Фузиве бросился к реке, а остальные четверо скрылись в лесной чаще. Фузиве слышал топот ног у себя за спиной. Он забрался в густую бамбуковую рощу и спрятался там.

На следующее утро пришли в шапуно зять Фузиве и трое воинов. Они рассказали, что Фузиве убил того юношу. А сам Фузиве все не появлялся. Хромой брат Токомы сказал: «Тушауа только и думает, как бы кого-нибудь убить. Может, и его догнали и тоже убили».

Фузиве вернулся днем позже. В мочках ушей торчали черные палочки. Он попал под дождь, и тот смыл с тела черную краску. Он спросил: «А где остальные?» — «Уже вернулись»,— ответил хромой брат Токомы. «Сами меня подстрекнули, а теперь сидят себе в шапуно и не думают охранять тропинки,— сказал Фузиве.— Я шел по их следам, они направлялись к шапуно. Верно они уже близко».

Тут все испугались, схватили луки и стрелы и пошли охранять подходы к шапуно. Потом я узнала, что почти все пишиаансетери бросились преследовать Фузиве. Возле убитого юноши остались лишь Похаве да еще два-три воина.

Хромой брат Токомы сказал: «На нашей плантации много табаку, если хотите, можете его собрать. Но только сразу же — завтра никто не выйдет из шапуно». Старший в шапуно руководит всеми, даже если гостей больше, чем хозяев. Я вместе с Шереко, другой женой Фузиве, пошла набрать табаку. На поле я увидела два больших табачных листа, валявшихся на земле возле стебля. Я подняла листы и увидела, что их ножки еще влажны от дождя. Я испугалась и сказала Шереко: «Они только что собирали здесь табак». «Скорее вернемся в шапуно»,— сказала Шереко. Я закричала: «Пишиаансетери, пишиаансетери, не стреляйте, я здесь одна!» Наши мужчины услышали крики и бегом бросились нам навстречу. С ними был и Фузиве. «Зачем ты выбежал? — спросила я.— Ты же сам говорил, что тот, кто убил врага, должен спрятаться в шапуно». «Но ведь вас никто, кроме меня, не смог бы защитить»,— ответил муж.

За мужчинами шли две старухи — искали следы пишиаансетери. Яноама никогда не убивают старух. Они нашли место, где пишиаансетери отдыхали и где они собирали табак — на земле валялись ножки листьев табака.

Прошло два дня. Рано утром хромой брат Токомы сказал: «Пойду сорву бананов». «Иди, но будь осторожен,— посоветовал Фузиве.— Возьми лук и стрелы». Шурин Фузиве сказал: «А я знаю, где есть мед. Я видел на большом дереве пчелиное гнездо». «Какого цвета были пчелы?» — спросил Фузиве. «Черные». «У них мед очень вкусный,— ответил Фузиве.— Только лучше вам остаться в шапуно». Но эти двое и еще трое мужчин его не послушались и, захватив топор, отправились в лес. Я очень за них испугалась. Я слезла с гамака и сказала: «Мне страшно. У меня волосы встали дыбом». «Чего ты боишься?»— спросил Фузиве. «Что на них нападут пишиаансетери. Мне кажется, что они где-то рядом». Не прошло и часа, как послышался чей-то хриплый голос: «Хав, хав, хав». Я задрожала от страха. «Говорил я им не ходите, так нет, не послушались!» — воскликнул Фузиве.

«Они думают, что Рашаве трус. Вчера они сказали, что он даже муравьев боится!» — ответила я.

Брат Фузиве и хромой схватили луки и бросились к лесу. Навстречу им уже шли четверо индейцев. Они несли раненого зятя Фузиве. Стрела насквозь пробила ему бедро. Раненого принесли в шапуно, он был весь желтый и дрожал мелкой дрожью, но ложиться в гамак не захотел. Дочь Фузиве, как увидела его, громко зарыдала. Но он сказал: «Не плачь, я не умру. Меня однажды уже ранили такой стрелой, и я остался в живых». Кровь лилась, и раненый стал белым. Тогда я его чуть не силой уложила в гамак.

Тем временем пишиаансетери, которых преследовали наши воины, отсиделись в лесу, а потом незаметно подобрались к шапуно с другой стороны.

Я заглянула в просвет между столбами и увидела, что пишиаансетери подползают к шапуно. По огромной волосатой руке я узнала Рашаве. Я подбежала к Фузиве и шепотом сказала ему: «Что ты лежишь в гамаке? Разве ты не видишь врагов?» — «Где они?» Я сказала ему: «Смотри, вон за тем деревом прячется Рашаве. Я его по огромной руке узнала».

Фузиве медленно пошел к выходу из шапуно. И сразу же Рашаве выстрелил в него из лука. Но Фузиве увернулся от стрелы. Когда индейцы заранее знают, что в них могут выстрелить, они почти всегда успевают отскочить в сторону. Стрела вонзилась в столб. Рашаве решил, что попал в Фузиве, и закричал: «Прррхааау! Вот тебе мой подарок». Фузиве в ответ закричал: «Хай, ай, ты промахнулся, Рашаве!» — «Ты лжешь, я попал в тебя».— «Попал, но не в меня». Фузиве выдернул стрелу из дерева и вернулся в шапуно. Он подошел к моему гамаку и сказал: «Да, это Рашаве. Он не убежал и не спрятался, а остался в лесу. Ты и дальше следи за ним».

Я посмотрела в щель в стене и увидела, что возле Рашаве стоят его братья, его двоюродный брат Татаиве и еще один воин.

Между тем Фузиве вынул из стрелы Рашаве наконечник и вставил свой. Индейцы говорят, что наконечник никогда не ранит своего прежнего хозяина, поэтому Фузиве его и заменил. Он сказал мне: «Я еще раньше выпустил три стрелы, осталось всего четыре. Придется их поберечь, стрелять только наверняка». Он снова вышел ИЗ шапуно, чтобы сразиться с Рашаве. Вместе с Фузиве пошел и хромой брат Токомы. Он сказал мне: «Я не дам им убить его. Подожду, когда они подойдут поближе, и выстрелю в них из лука». И он спрятался за ствол дерева. Только Фузиве сделал два-три шага, как снова в воздухе просвистела стрела Рашаве и вонзилась в стену. Фузиве крикнул: «Кья, кья... ты опять промахнулся!» И сам выстрелил в Рашаве, но тот увернулся. Стрела вонзилась рядом с Рашаве в дерево. «Прраура!— радостно закричал Фузиве.— На этот раз я в тебя попал». «Да! Попал прямо в дерево!» Тут хромой брат Токомы из своего укрытия выстрелил в Рашаве. Тот бросился назад и спрятался за большим деревом. «Что же ты убегаешь, Рашаве? — крикнул ему вслед Фузиве.— Я один, а вас много, и все равно вы убегаете!» «Нет, я не убегу и не вернусь в свое шапуно, пока не убью хоть одного из вас! — ответил Рашаве.— Ты по-предательски напал на моего брата!» «Во всем ты виноват! — крикнул Фузиве.— Это ты поломал на моей плантации табак, маис и тростник для стрел! Теперь тебя ждет смерть!»

Так они грозили друг другу смертью, а я слушала и думала: «А ведь прежде они жили в мире и были друзьями. Тогда Фузиве не раз говорил мне: «Я сделаю красивый лук из дерева пупунье, сделаю стрелы, свяжу их вместе. Когда сыновья подрастут, я дам им этот лук и стрелы и скажу: «Отнесите их родным вашей матери. Ты тоже пойдешь с ними, Напаньума». Другие жены возражали: «Она пойдет и не вернется. Останется вместе с сыновьями у своих родных». «Нет, мы вернемся»,— говорила я. «Она вернется,— подтверждал Фузиве,— я ей верю». Я и в самом деле вернулась бы назад. Рашаве добавлял: «Да, да. Хорошо бы нам стать друзьями белых. У тебя двое сыновей — внуков белого человека. Когда они вернутся, то принесут нам в подарок мачете». И все радовались, что мы вернемся с мачете».